Дикая Африка - [2]

Мне доводилось стрелять и из множества других ружей, но все они получили отставку после того, как я впервые взял в руки 8-мм винтовку Маузера. Это великолепное универсальное оружие оказалось пригодным для охоты на любую дичь, включая буйвола; только при охоте на слона или носорога я по-прежнему пользовался своей английской двустволкой калибра 600.

Я не буду останавливаться на подробностях, касающихся прочего экспедиционного снаряжения, так как все это уже не раз описано в других книгах об африканских путешествиях.

Всюду, где возможно, я старался придерживаться туземных названий. Но надо иметь в виду, что африканские селения нередко носят имена вождей – в таких случаях, понятное дело, название может измениться со временем, особенно если подвиги нового вождя затмевают память о прежнем.

При своих путешествиях я никогда не пользовался чьей-либо финансовой поддержкой. Теперь мне неприятно вспоминать об этом, но должен признаться, что основную часть моих средств в то время составляли деньги, вырученные от продажи слоновьих бивней. И если меня попрекнут количеством убитых слонов, мне будет нечего сказать в свое оправдание – разве только, что я всегда строго соблюдал охотничьи правила и никогда, за исключением случаев непосредственной смертельной опасности, не стрелял в слоних. "Исключением из исключений" была мать слоненка, названного впоследствии Джумбо, которого мне удалось доставить в Европу. Чувствуя себя в ответе за толстокожего сироту, я прилагал все усилия, чтобы сохранить его здоровым и невредимым, и до сих пор с благодарностью вспоминаю многих людей – военных и администраторов, полицейских и моряков – которые помогли мне совершить вместе с Джумбо трудный путь к побережью и далее, морем, до Гамбурга.

То, что эта книга выходит в свет – в немалой степени заслуга моего друга и покровителя, писателя Филиппа Бергеса. Но мне, похоже, не придется насладиться видом первого экземпляра, выпущенного типографией. Дело в том, что уже сейчас, продолжая заниматься корректурой, я веду подготовку новой экспедиции, на этот раз – в неисследованные области Французского Конго. На меня по-прежнему сыплются предложения выступить с серией докладов и т.д., но зов Черного континента – неодолим, и я повинуюсь ему. А потому это предисловие станет одновременно словом дружеского прощания с читателями, получившими хоть какое-то удовольствие от моих безыскусных воспоминаний. Надеюсь, что новая экспедиция принесет новые интересные впечатления – в общем, опять будет, что рассказать.

И если моя книга увеличит число отважных немецких юношей, готовых работать в Африке, вести жизнь, полную трудов и лишений – не ради богатства, а из любви к этой непередаваемо прекрасной необъятной стране – я буду счастлив.

Ганс Шомбургк

Бергедорф, октябрь 1910 г.

Предисловие к новому изданию

Долгие, страшные годы войны, годы, наполненные горем и кровью, пролегли между первым изданием этой книжки и тем, которое Вы держите в руках.

Сегодня лик Африки сильно изменился. Германия потеряла свои колонии на Черном континенте, а тяжелая рука цивилизации протянулась далеко вглубь, к ранее недоступным внутренним районам. Но я решил оставить книгу без сокращений и изменений, потому что это – повесть о прошлых временах, когда люди добивались успеха трудом, мужеством и терпением; об охоте и приключениях, не связанных с какой-либо определенной эпохой; наконец, это рассказ о годах моей молодости, когда я был так счастлив, несмотря на все трудности и лишения. Поэтому мне остается лишь извиниться перед читателями за стиль книги – нередко он покажется старомодным и примитивным – и представить мои юношеские воспоминания суду нового, уже послевоенного, поколения.

Шомбургк

Берлин, 1925 г.

Глава I Африканские воспоминания 1898-1901 гг.

Странные чувства волновали меня в марте 1898 г. в тот день, когда семнадцатилетним парнем я впервые ступил на землю Африки. Мои родители, наконец, смирились с горячим и неизменным желанием сына – сделаться африканским фермером. И вот теперь, полный радостных надежд и напряженного ожидания, я ощущал под ногами землю своей мечты. Мой путь лежал в провинцию Наталь; там, на ферме, принадлежавшей другу отца, мне предстояло начать практическое изучение выбранного дела.

Первым портом, в который мы заходили, был Капштадт; но этот город, вполне цивилизованный и похожий на любой европейский, не произвел на меня никакого впечатления и не запомнился.

Ист-Лондон, куда наш пароход зашел после Капштадта, являл собой зрелище совсем иного рода. Город, уже получивший имя, еще только создавался; улицы в подавляющем большинстве были просто песчаными аллеями. На другой стороне реки раскинулось большое поселение кафров, сразу же вызвавшее у меня огромный интерес – ведь тут я впервые видел лицом к лицу уроженцев Африки в естественной обстановке. Здесь же мне довелось посмотреть на парад кафрских горных стрелков; впечатление, произведенное на меня этими воинами, только что вернувшимися из очередной экспедиции, осталось неизгладимым.

Следующий порт, Дурбан, был местом высадки, концом морского путешествия и началом сухопутного. В банке меня ожидал перевод в тысячу марок (т.е. 50 фунтов) – эти деньги предназначались на фермерскую экипировку: покупку одежды, седел, инструментов и т.д. Но к этому времени перспектива однообразной работы на ферме представлялась мне уже не такой соблазнительной. Меня неудержимо влекло вглубь страны, в неизведанные области, навстречу открытиям, приключениям и охоте на крупную дичь.