Дика - [58]
Значит, на помощь артполку и разведчикам идут жидиловцы? Хорошо! Покатятся немцы назад, как пить дать, покатятся!
Илита с удовольствием и восхищением смотрела, как четко, без малейшей суетливости и волнения действует комиссар артполка Железняк. «Ягуары» были уже совсем близко, когда он приник к стереотрубе и, прижимая телефонную трубку плечом, ровным голосом корректировал огонь своих батарей.
Отсюда, с наблюдательного пункта, картина боя была как на ладони. Вот первая вражеская машина с черными крестами на броне подошла к самому подножию холма и вдруг встала на дыбы, подброшенная могучим ударом снаряда.
— Есть один! — радостно воскликнул Железняк.
Батареи пристрелялись. Вскоре запылал второй «ягуар», за ним еще один. Снаряды артиллеристов настигали фашистские машины, сплошной завесой огня отсекали их от холма. Два танка повернули обратно, два замедлили ход, словно раздумывая, повернуть или нет. Но поздно — прямым попаданием у одного замешкавшегося «ягуара» была снесена башня. Затем запылал и другой.
— А эти два, пожалуй, уйдут, — с сожалением сказал Железняк, не отрываясь от стереотрубы. — Ну-ка, попробуем их достать…
Он дал команду наводчикам, и дружные залпы орудий накрыли последние фашистские «ягуары».
— Вот это — работа! — крикнул Железняк, и, не удержавшись, хлопнул Илиту по плечу. — Видишь, Дика, как работают боги войны — артиллеристы?
— Вижу, — взволнованно сказала Илита. — А вы, товарищ комиссар, действуете, будто опытный дирижер…
— Что ты, Дика… — Железняк устало вздохнул. — Вот наш командир полка, Чичугин, тот действительно дирижер. А я так, вроде подмастерья. Жаль Чичугина — ранило его, отправили в госпиталь… А ты что стоишь без дела, Дика? Сходила бы узнала, сколько килограммов стали вытащили наши медики из Гуриева…
Начальник связи полка, молоденький лейтенант, провел Илиту в медчасть. Он пошептался с вышедшим из блиндажа капитаном, и тот милостиво разрешил Илите взглянуть на Гуриева.
— Только не разговаривать! — предупредил он. — Гуриев очень ослабел…
— Может быть, ему нужна кровь? — поспешила спросить Илита. Сейчас, после встречи с комиссаром Железняком, отдавшим ей когда-то свою кровь, она чувствовала жгучее желание сделать то же самое, что сделал Железняк.
Но капитан покачал головой.
— Переливание крови Гуриеву уже сделано.
Илита разочарованно вздохнула. Капитан внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Вы, случаем, не невеста Гуриева?
— Нет, — ответила Илита.
— А кто же?
Что ответить этому медику? Сказать, что она землячка Гуриева? Но тогда получается, что она хочет отдать свою кровь командиру роты именно по этой причине. Только дело не в том, что она и Гуриев одной национальности. Нет, совсем не в том! Есть большее родство, чем родство национальное. Вот ведь старшин лейтенант Ефименко украинец, а не осетин, но был для Илиты дороже брата. Да и сам Ефименко относился к Илите, как к сестре. Вот и старшина Никонов русский, но берег Илиту, беспокоился о ней, будто родной. Или вот комиссар полка Наум Леонтьевич Железняк… Он отдал Илите свою кровь. Он сделал больше — каким-то чудом заставил Илиту поверить в жизнь, и она поборола болезнь. Но разве Железняк осетин?
Да, есть другое родство у советских людей! Родство единой судьбы. Родство общности целей. Родство, завещанное дорогим Ильичем.
Илита вспомнила Кочиева, который командовал дивизионом торпедных катеров около Новороссийска. Кочиев, Гуриев, она и еще несколько десятков тысяч осетин, сражающихся на фронте, — что могли сделать они одни против потока фашистских армий? Это великое счастье, что осетины вошли в семью народов России, сроднились с ними под знаменем Ленина. А ну-ка, Гитлер, попробуй одолей бойцов великой советской семьи — русских и украинцев, грузин и казахов, осетин и евреев! Не выйдет, никогда не выйдет!
Все эти мысли, словно стая птиц, пронеслись в голове Илиты. Она так и не ответила капитану. Тот наконец оставил свой допрос и пропустил Илиту в блиндаж.
Гуриев лежал на деревянных нарах. Он был бледен, но, заметив Илиту, улыбнулся ей краешком губ. Илита кивнула ему и погрозила пальцем: надо молчать! Гуриев понял этот жест и все-таки не выдержал сказал:
— Спасибо, сестра…
На этом и окончилось короткое свидание. Капитан проводил Илиту. Уже выйдя из блиндажа, он остановился и укоризненно посмотрел на спутницу.
— Что же вы мне раньше не сказали, что вы сестра Гуриева? — спросил он.
Илита не стала его разубеждать.
— Будет жив ваш брат, — утешил ее капитан. — Удивляюсь я одному: как вы, такая тростиночка, несли его сюда четыре километра?
— Неужели четыре километра? — удивилась Илита. — Но ведь я не одна его несла…
Через несколько минут начальник связи полка соединил Илиту с Бритым Барсом. Она рассказала Красникову то, что знала. Бритый Барс просил Илиту передать старшине Никонову и Федунову свою благодарность.
— Всех троих представлю к награде, — пообещал он.
Она закончила разговор с Красниковым, когда к полю боя подошли жидиловцы. Их громкое «Полундра!» разнеслось над холмами Инкермана.
Железняк встретил Илиту широкой улыбкой.
— Ну, Дика, мы с тобой дело сделали, — заговорил он. — Теперь очередь за матросами Жидилова. Кстати, я слышал, это ты подняла роту Гуриева в атаку?
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Известный осетинский писатель Тотырбек Джатиев — автор более тридцати книг, несколько из них посвящены героической борьбе народов Кавказа против немецко-фашистских захватчиков. В настоящий сборник включены три документальные повести: «Пламя над Тереком», «Иду в атаку», «Тайными тропами», уже издававшиеся в «Советском писателе».
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.