Диармайд. Зимняя сказка - [118]

Дара остановилась на площадке, которую образовали дуга широкой лестницы и стена с дверью старого лифта. Она повернулась лицом к входной двери, ожидая Фердиада. И тут мимо лица пролетело сверху блестящее, у ног звякнуло.

Дара увидела «Лисичку».

Она знала этот кинжал – видела его сперва у Фердиада, потом у Кано. Не было времени и возможности разбираться, с чего это «Лисичке» вздумалось летать по воздуху. Дара подхватила кинжал и, поскольку Фердиад уже открывал дверь подъезда, спрятала ее в глубоком кармане полушубка.

Он вошел, спокойно огляделся, поднял голову. Дара поняла – нацелился на Сашку! Но дала ему еще несколько секунд спокойствия.

Он был совсем как человек – потертая кожаная куртка, длинные и прямые платиновые волосы собраны в хвост и прихвачены обычной черной резинкой, на ногах – высокие сапоги с тусклым блеском, вроде самых дешевых резиновых, а за плечом – черный рюкзак с белыми шнурками, Кстати говоря, битком набитый рюкзак. Из чего следовало, что Фердиад собрался с Сашкой в путешествие.

Странно было, правда, что он, уже определив направление и расстояние, не торопится наверх, не расчищает себе дорогу, а ждет.

Дара тоже решила подождать.

Молчание длилось не менее двух минут, когда он наконец заговорил.

– Вот мы и встретились, – сказал Фердиад. – Пойдем, поговорим наконец и до чего-нибудь договоримся. Я уже устал от этого тупого противостояния. Давай назовем вещи своими именами и постараемся понять, что с нами обоими происходит.

– Что происходит с тобой, я и так вижу, – возразила Дара. – Ты нашел еще одну одаренную девочку. До нее была я, до меня – Эмер, а кто был до Эмер, извини, не знаю.

– Ее звали Руад, но не в этом дело. Пойдем со мной, ты видишь – я собрался в путь и взял припасов на двоих. Тебе ничего не угрожает, мои поручители – море и ветер, солнце и небеса.

Это была старинная клятва, обязательная к исполнению, и Дара впервые услышала, как ее произносят вслух.

– Припасы ты взял не для меня… – начала было она, но Фердиад перебил.

– Когда придем, ты убедишься – для тебя. У меня там, в рюкзаке, очень веское доказательство.

Он как-то смущенно усмехнулся и добавил:

– Так и врезается в спину.

– Ты просто не умеешь укладывать рюкзак.

– Пойдем.

– А девочка?

– С девочкой будет то, ради чего ты пришла сюда. Она останется с матерью и успокоится.

Дара призадумалась. Точеное лицо сида не выражало ни малейшего беспокойства – он знал, что делает. Но кое-чего он все же не знал.

– Это далеко? – спросила Дара. – Видишь, у меня ничего с собой нет.

Она забыла о двух кинжалах, «Змейке» на поясе и «Лисичке» в кармане, действительно забыла, и Фердиад, кажется, поверил.

– Для дураков – далеко, для нас с тобой – близко. Давай руку, пойдем.

Пока Дара добиралась до Изориного дома, пока ждала Фердиада и говорила с ним – голубые тени на снегу стали синими. Сгущался сумрак, над городом раскрывала плотные звездчатые крылья зимняя ночь.

– Не люблю разгуливать в потемках.

– Как раз они нам и нужны.

Сид время от времени баловался непозволительным образом. Мог остановить на ходу автомобиль и любоваться, как техника отчаянно буксует на ровном месте. Мог собрать облако птиц и опустить его на прилавки вещевого рынка под открытым небом. Сейчас вот ему показалось забавным использовать для перехода в Другой Мир обычный уличный светофор. Держа Дару за руку, он трижды обошел этот светофор против солнца, и порыв метели перенес эту пару туда, где прохожие уже не могли разглядеть ее.

Дара и Фердиад оказались в странно раскрашенной местности. Было в ней сходство с вечерним земным пейзажем – кто замечал зеленоватое небо на западе после весеннего или летнего заката, кто удивлялся черноте листвы на пороге ночи, тот отметил бы более яркие краски, но и он удивился бы луне густого медового цвета и синим горам с округлыми вершинами, вставшим сплошной строем, у подножия которых, словно отгораживая их от дальних лугов, текла медленная река.

– Мы пройдем краем Другого Мира, – сказал Фердиад. – Не пугайся – хотя про красную воду говорят, что это река из крови, пролитой в Этом Мире, все гораздо проще, она несет размытую глину, и только.

Они около получаса молча шли берегом – насколько можно считать берегом узкую влажную полоску между водой и каменным крутым откосом, где приходилось ступать след в след. Потом в нужном месте Фердиад взял Дару на руки и перенес через речку. Прямо из воды вырастала дорога, они пошли по ней, и за поворотом, как будто раздернули занавес, внезапно открылась прерывистая гряда невысоких холмов.

– Вот мы и пришли. Я должен войти первым.

Фердиад пошел вперед, она – за ним. Перед третьим с края холмом он остановился и сделал знак. Зеленая трава на склоне зашевелилась и легла, словно ее незримым гребнем расчесали на прямой пробор. Темная щель расширилась.

– Это мой дом, – тихо произнес Фердиад. – Входи. Кажется, это очень древний обычай – вводить женщину в свой дом…

Дара последовала за ним и оказалась в небольшой продолговатой пещере.

Она вспомнила – это помещение называется шийн. Фердиад прикосновением пальца зажег факел, закрепленный в кольце, ввинченном в стену, и Дара увидела, что на противоположной стене тоже есть кольцо, только намного ниже и висящее, рядом – вбитые железные крючья и торчащая отполированная палка длиной в полметра, а прямо под ним – горка темной трухи.