Диана - [5]

пружинку. Дверца поддалась, и мышонок невесомым шариком выкатился на мягкую травку.

Костик облегчённо вздохнул.

В этот момент вошла воспитательница.

– Ну, что опять придумал? – она увидела в руках Костика мышеловку.

– Я хотел посмотреть, как она открывается, – соврал Костик и обрадовался, что получилось

правдоподобно.

Воспитательница взяла у него из рук мышеловку.

– Вот так! – нажав наманикюренным пальцем на пружинку, показала, куда нужно нажать. В

этот момент пружинка соскочила, больно прижала ей палец и сломала ноготь.

– Вот зараза! – высказала непонятно к кому относящуюся досаду воспитательница.

А Костик порадовался: «В жизни есть справедливость! Злые будут наказаны!»

Глава 8. ПОЛДНИК

Костик плохо ел. Сам этот процесс для него был наказанием. Часто только один вид еды

вызывал неприятие. Молоко или какао с пенкой, гороховый суп, селёдочка, переливающаяся

влажным бочком. Он не мог представить себе, как можно «это» положить в рот. У него внутри всё

содрогалось. Меню было расписано по дням, и, зная, что в четверг дают форшмак, он заболевал.

На самом деле. Его бил внутренний озноб. Но бабушка торопилась на работу и не обращала

внимания на его полуобморочный вид. Он понял, что пощады не будет. Никакими средствами и

способами ему не вызвать понимание и милость близких. Даже болезнь не поможет. И загнанный

в узкий коридор, преодолевая себя, шёл в детский сад как на испытание, всё меньше доверяя

окружающим его людям.

А воспитатели, чтобы заставить детей съедать порцию, говорили, что пока кто-нибудь один

не доест всё до конца, никто из-за стола не выйдет. Это было правило.

Костика часто выручал Мишка-толстяк, который, видя, как мучается его товарищ напротив, как-то предложил:

– Не любишь форшмак? Давай сюда! – Воспользовавшись тем, что воспитательница

отвернулась, он поменял тарелки.

Однажды, когда на полдник были бутерброды с маслом и чай, от вида лежащего кубиками

жира Коську передёрнуло. Ни тёти Зины, ни Мишки в тот день не было. У многих детей масло

вызывало отвращение. Намазывая хлеб маслом, они тянули время, потом, зажмурившись, задержав дыхание, откусывали и, скорее хлебнув сладкий чай, проглатывали. Боялись подавиться, но всё-таки ели. И, съев, смотрели на соседей, ожидая, когда другие закончат эту неприятную

процедуру и можно будет выйти из-за стола и пойти играть.

Костик видел, что остаётся последним, рискуя навлечь на себя негодование всей группы, которая начинала тихо ненавидеть слабака. Круговая порука, которой воспитатели повязали детей, заставила его взять ложку, подцепить ею масло и …положить в рот. Все смотрели на него, представляя, как это противно… Вот оно попадает на язык.., вот оно начинает таять… Ещё

секунда – и… масло выталкивается назад судорожными спазмами прямо на сидящих за столом.

Ответная реакция не заставила ждать. Воспитателям пришлось мыть и переодевать всю группу до

самого вечера.

А он всей душой возненавидел детский сад.

Глава 9. ПРОФКОМ

В целом жизнь Костика была предсказуемо однообразна и безрадостна. События в ней

случались нечасто.

Но иногда, когда монотонность будней становилась похожей на один нескончаемый сон, в

его жизнь вдруг чудесным образом вмешивался невесть откуда возникший всемогущий

благодетель и одаривал его каким-нибудь событием, которое долго волновало его. Сначала

предвкушением, потом встречей и, наконец, воспоминаниями. Таких событий было немного, но

для Костика с его малым жизненным опытом все они были значительными, как драгоценности в

шкатулке судьбы.

Незаметный покровитель скрывался под именем «Профком». Он представлялся Костику в

образе всемогущего старика-волшебника, примерно таким, как Дед Мороз, но ещё более

могущественным. Власть Деда Мороза продолжалась недолго и распространялась только на

Новогодний праздник и ёлки. Про Деда Мороза вспоминали в разгар зимы, а после праздников

быстро забывали.

В наивном представлении Костика Профком оказывался всесильнее, потому что кроме Нового

Года, детских праздников, ёлок и новогодних подарков в прозрачном пакете со стандартным набором: яблоко, мандарин, конфеты «Ласточка», апельсиновые вафли – были ещё и посещение «Седьмого

Неба» на Останкинской башне, путёвки в санаторий, билеты на «Синюю птицу».

Костик не догадывался, что при системе распределения в эпоху социализма Профком

действительно был «царь и бог», но интуитивно чувствовал это по почтительным интонациям в

голосе бабушки при его упоминании, уважительному отношению и вере в его безграничную

власть. И не ошибся, потому что, кроме всего прочего, распределением мест в детские сады тоже

занимался Профком. Таким образом, буквально всем событиям в своей жизни, включая и

посещение садика, он был обязан покровительству Профкома.

С Профкомом Костика связывала какая-то невидимая нить отношений, удивляя его