Диана - [2]

раскаяние не давали душе покоя и уже была известна ценность жизни, ей хотелось верить, что это

то не рождённое ею дитя снова стремится войти в её жизнь.

Напрасно люди думают, что малые дети ничего не понимают.

Костик появился на свет с глазами, как у испуганного галчонка. "Ненужный, нежеланный, нелюбимый", – по капле с молоком матери проникал в него этот яд. Он рос, чувствуя себя

лишним.

Костику хотелось, как птенцу, укрыться под крыльями материнской любви, но он ясно

ощущал ничем не прикрытое желание матери отдалить, сбагрить его, избавиться, как от обузы, мешающей жить свободно. Зная, что не нужен матери, к которой его тянула какая-то

непреодолимая сила, он чувствовал себя помехой в её жизни, а потому виноватым перед ней и

безотчётно страдал. Ему хотелось загладить свою вину. Он искал какой-нибудь повод, чтобы

заслужить одобрение, похвалу, знать, что прощён и достоин её любви. Он хотел, чтобы она его

приласкала, поцеловала, как жалеют и ласкают других детей их матери.

Он так волновался, когда видел мать, что слова, готовые вырваться, вдруг застревали, путались. Костик начинал спешить, запинался, заикался, пытался поправиться, начинал заново

фразу. От волнения, что его оборвут недослушав, заикание усиливалось. Общение для него

становилось проблемой. Стесняясь разговаривать, он замкнулся в себе. Так было легче избегать

мучений.

Робость, боязнь неудачи, стыд вызывали сомнения в самом себе. Он начинал верить, что, наверное, действительно плохой, гадкий, никуда не годный, не достойный любви. Его маленькое

сердечко раздирали противоречивые желания – быть любимым матерью и ненависть к ней из-за

той боли, которую она ему причиняет.

Оторванный от материнского тепла, в котором растёт и крепнет ребёнок, как нежный росток

в лучах ласкового солнца, Костик был незащищённым и слабым.

Глава 3. БАБУШКА

Бабушка Анна Алексеевна горевала, понимая, что росток уже сломлен и ничего не

поправить. Вмешавшись в судьбу дочери своими благими советами, она и не предполагала, что ей

придётся взвалить на себя всю ответственность не только за появление внука, но и за его

дальнейшую судьбу. В глубине души считая себя виноватой и перед дочерью, и перед внуком, осознавая себя причиной теперешнего положения, она попала в зависимость от обстоятельств, которые создала сама. Да, она сохранила ему жизнь, но своим вмешательством лишила ребёнка

самого дорогого – любви родителей. Она считала, что обязана заменить ему мать.

Теперь, когда у неё на руках оказался ребёнок, переживая вместе с внуком его сиротство, бабушка делала всё, что в её силах, чтобы возместить отсутствие материнского тепла, любви и

ласки. Она старалась скрасить его жизнь, отвлечь от детских горестей и чем-нибудь порадовать.

Однако, скрывая от других хитросплетения сложных взаимоотношений в семье, Анна

Алексеевна обманывала в первую очередь саму себя. Забота о ребёнке требовала немалых сил, которых у неё не было. Безропотно взвалив на себя непосильную ношу, она в действительности

принимала эти условия не как источник благословения и радости, а как испытание и расплату за

грехи.

В глубине души протестуя, она, как ей казалось, не показывала виду, что несёт тяжкую

повинность. Но она недооценивала своего внука.

Висящее в воздухе молчание, нежелание бабушки объяснить, где его мама, её глубокий

пристальный взгляд, читающий вопросы в его недетских глазах, были для Костика красноречивее

лживых слов.

Неосознанно ощущая мотивы её поступков, считая бабушку всему виной, Костик всеми

силами сопротивлялся её излишней опеке, пытаясь отгородиться стеной молчания, уйти в свой

внутренний мир. Чувство вины, незримой тенью накинутой на отношения родных людей, умножало проблемы, отравляя без того несладкую жизнь.

"Мы с тобой…", – эта фраза, призванная успокоить и утешить, которой Анна Алексеевна

хотела сказать, что, разделяя его одиночество, надеется заменить собой ему мать, только

осложняла их взаимоотношения. Ничто не могло заменить ребёнку любовь матери. Костик не

соглашался с такой подменой. Ему было невыносимо видеть, что кто-то хочет занять место

матери, и злило то, что бабушка не может этого понять.

Анна Алексеевна старалась при случае обнять мальчика, поцеловать, погладить по голове.

Прикоснувшись к нему, передать своё сердечное отношение. Но для ребёнка, лишённого самого

насущного, это было слабым утешением. Мальчик, расценивая её участие как подслащённую

пилюлю, протестовал, увёртываясь от неприятных, навязчивых проявлений чувств, или

отталкивал бабушку, в этот момент ещё больше ненавидя её.

Подыскивая ключи к его закрытому сердцу, Анна Алексеевна пыталась баловать его, часто

делая подарки невпопад. Эти необдуманные жесты, сделанные в расчёте расположить его к себе, только раздражали Костика. Он видел, что бабушка его не понимает. Это непонимание