Диалоги снаружи и внутри - [42]

Шрифт
Интервал

В темном небе горит, как «фарес… текел… мене…»,
Памятью подожженная азбука журавлей…

Паровозы

Здесь когда, в Сибири, вы блистали,
Я любил ночные поезда…
Шлейфы искр и дыма. Грохот стали.
И в окне веселая звезда.
Пролетают сонные деревни.
Проплывают лунные поля.
Обжигая искрами деревья,
Мчится паровоз. Гудит земля.
Перегоны от Тайги до Томска —
Паровозная ночная быль…
Лишь портфель да тощая котомка —
Весь багаж студента. Гарь и пыль.
Становились черными ладони
И рубашки белой воротник.
Мчались растреноженные кони;
Паровоз – железный коренник.
…Ветер вслед за поездом с откосов
Гонит листья. В скорбной тишине
Кладбище отживших паровозов
Проплывает медленно в окне.
Эх, стоп-кран решительно рвануть бы,
Постоять бы здесь хоть полчаса!..
Гордые измученные судьбы.
Отчужденья злая полоса.
Эра паровозов миновала.
И уже, как видно, навсегда.
Я – чтобы душа не тосковала —
Разлюбил ночные поезда…

Актриса

Осваивает осень мастерство,
Как первоклассник – буквы алфавита,
Как лицедей, чья роль еще не бита…
И – скоро все поверят в естество
Актрисы, поступившей очень мудро:
Она игру с тумана начала,
Полсотни изб сибирского села
Слизавшего, как языком, под утро…
Потом она, уже входя во вкус,
Дождей нам отпустила на копейку
И подчеркнула тоненькую шейку
Рябины ниткой выкрасневших бус.
О, как немели, видя ту игру,
Все зрители – от мала до велика!..
И – долго умирала повилика.
И – хохлилась ворона на юру.
Ловила осень в сети паутин
Всех грибников. И отыграла – гляньте! —
Два первых акта. И в ее таланте
Уже не сомневался ни один.
И – вскорости актрисой гениальной
Она царила на подмостках, где
Из декораций той поры печальной —
Лишь ржавый лист на медленной воде,
Да мокрые фигурки журавлей,
Стартующие в пасмурное небо,
Свиданий наших кратких быль и небыль,
Да скука одичалых тополей…
Ее успех оплачут в три ручья
Дожди. И – никому не станет нужен
Унылый мир. И – будет мокнуть в луже
Большая кукла, неизвестно чья.
…Поцарствовать хотелось целый век
Актрисе, но ее со сцены гонит
Дебюта долго ожидавший снег,
Который, как Иван, родства не помнит…

«Я за жизнь не скопил ничего…»

Любовь мне —
Как блистание
Звезды над миром зла.
Любовь мне —
Как призвание
На добрые дела.
Василий Федоров
Я за жизнь не скопил ничего.
Но: со мной мои воля и вера.
(Илиадная зрячесть Гомера
Слепоту одолела его…)
Древний эпос сквозь время мое
Пронесут благодарные Боги…
А гекзаметр осенней дороги
Поведет меня через жнивье.
Журавли накурлычут печаль.
Дождь размоет лесов акварели.
Как рябины, мечты отгорели.
И на всем – увяданья печать.
Из каких-то иных, высших сфер
Все звучала предчувствий музыка…
Но поэта душа безъязыка
Без любви. Я был слеп, как Гомер.
Воля вольному. Грех пустоты —
Бездуховной… безликой… безбожной…
Мы – не камни в пыли придорожной.
И – улыбкой свои уста ты
Осияла. И – зрячесть вернула.
Лик увидел твой ангельский я.
А когда ты – сгинь горя змея! —
На плече на моем прикорнула,
Понял я, что потрафил судьбе…
…Вспоминая любимые очи,
Раздуваю дыханием ночи
Угли новых стихов о тебе…

«Осень простирает тучи длань…»

Осень простирает тучи длань,
Раздражая зонтики и ткани…
Ветер с сада сбирает дань
Золотыми да и медяками.
А душа, как сука, заскулит,
Вновь твоим пришиблена обманом…
Время – мой бесплатный окулист:
Лечит зренье утренним туманом…
Тонкий слой; и – в метре над землей
Левитируют деревья, словно
Хоть чуть-чуть продлить мой срок земной
Этим захотели поголовно…

«Не люби молодую – плохой совет…»

Н. К.

Не люби молодую – плохой совет.
Освещает два выпавших мне века
марсианских очей твоих ясный свет…
Душа, словно скрипки Амати дека,
усилит любовь. Осень берет в полон.
Город затих в забытье листопада.
«Бабьего лета» предпоследний поклон.
Синица тенькает. Берез лампады,
как икону, подсвечивают твой лик.
Наш ангел-хранитель незримо возник,
чтобы мы не потеряли друг друга
в мире, где неизбежно много потерь…
А когда смерть сведет нас с жизни круга,
пусть ангел-хранитель в рай отворит дверь.

Маленькая поэма без названия

1
Вязнет звук в тумане, точно в вате.
На часах подтягивая гири,
Заунывно «Песнь о Гайавате»
Затянула осень здесь, в Сибири…
Млечный путь залетные путейцы
Ремонтируют… По швам – судьбы рубаха!
Клены и осины – как индейцы
Племени чероки и навахо,
Вышедшие в боевой раскраске
На тропу войны; их оперенье —
Листья разномастные… (Не в сказке
Воевать им, а – в стихотворенье…)
2
Крот сомнений почву жизни роет.
Запах одиночества летуч.
Осень, словно мертвому, прикроет
Веки солнцу пятаками туч…
Облетел и потемнел багульник.
Собственности общей переделы.
Кроет, злясь, октябрь-богохульник
Трехэтажным дождиком пределы…
3
Томагавк сломавши о колено,
Осень выкурит не Трубку Мира,
А «косяк»… (Как Карло – из полена,
Сотворит душа себе кумира
Из порочного, как Магдалина, снега, —
Непорочного, как Иисуса Матерь…)
Выглажена ветром – блажь и нега —
Леса и полей сибирских скатерть.
4
Время, к сожаленью, вероломно:
Обещает много… но… Всю ночку
Первый снег настойчиво и скромно
Трубку Мира курит в одиночку…
Вот и побрели индейцы чинно,
Облачившись в белые одежды,
По тропе, теряя обреченно,
Как листву, последние надежды…
5
Звук в снегу увязнет, точно в вате.
На часах приопуская гири,
Заунывно «Песнь о Гайавате»
Допевает осень здесь, в Сибири…
Поворчав для виду, улетели

Еще от автора Антология
Клуб любителей фантастики. Антология таинственных случаев

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О любви. Истории и рассказы

Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.


Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика

В антологии «Сломанные звезды» представлены произведения в стиле «твердой» научной фантастики, киберпанка и космической оперы, а также жанры, имеющие более глубокие связи с китайской культурой: альтернативная китайская история, путешествия во времени чжуаньюэ, сатира с историческими и современными аллюзиями. Кроме того, добавлены три очерка, посвященные истории научной фантастики и фэнтези в Китае. В этом сборнике вас ждет неповторимый, узнаваемый колорит культуры, пронизывающий творения китайских авторов.


Мои университеты. Сборник рассказов о юности

Нет лучше времени, чем юность! Нет свободнее человека, чем студент! Нет веселее места, чем общага! Нет ярче воспоминаний, чем об университетах жизни!Именно о них – очередной том «Народной книги», созданный при участии лауреата Букеровской премии Александра Снегирёва. В сборнике приняли участие как известные писатели – Мария Метлицкая, Анна Матвеева, Александр Мелихов, Олег Жданов, Александр Маленков, Александр Цыпкин, так и авторы неизвестные – все те, кто откликнулся на конкурс «Мои университеты».


Русский полицейский рассказ

На протяжении двух столетий, вплоть до Февральской революции 1917 г., полиция занимала одно из центральных мест в системе правоохранительных учреждений России.В полицейской службе было мало славы, но много каждодневной тяжелой и опасной работы. В книге, которую вы держите в руках, на основе литературных произведений конца XIX – начала XX вв., показана повседневная жизнь и служба русских полицейских во всем ее многообразии.В сборник вошли произведения как известных писателей, так и литературные труды чинов полиции, публиковавшиеся в ведомственных изданиях и отдельными книгами.Каждый из рассказов в представленной книге самостоятелен и оригинален и по проблематике, и по жанровой структуре.


Nada

В переводе с испанского «Nada» означает «ничто», «ничего»: в переводе с персонального внутреннего языка составителя этого сборника «Нада» – часть заклинания «мненада», такого могущественного, что лучше не связываться с тем, кто его произнес. Если уж ему нада, пусть будет так. Где-то между двумя вариантами и следует искать смысл этой книги, собранных в ней рассказов и жизни на планете Земля, которая, хотим мы того или нет, краткое (но вечное) торжество созидательной воли «мненада» над сокрушительным «Nada», гулким набатом небытия.


Рекомендуем почитать
Тропинка в дивный сад

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира.


За границами снов

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира. Публикация происходит на конкурсной основе.


Листая Свет и Тени

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира. Публикация происходит на конкурсной основе.


Книга осенних голосов

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира.