Диалоги снаружи и внутри - [39]

Мое море шумит, но мельчает беспомощно-жалко…

Вряд ли будет регата идти по нему в кругосвет.

Будут сотни чужих… грязью плещется лоно прибоя.

Хоть цунами страстей бухту чувств не прошло стороной.

Наш картонный ковчег пожирает голодной волною.

А я молча смотрю, как библейски застенчивый Ной…

Ты бесследно ушла. И меня ты с тех пор не читаешь.

Стал слугою тоски, безрассудства, ночей и вина…

Ну а что до других – ничего не меняется; знаешь…

Люди так же живут в океанах любви и говна…

Но пока жизнь кипит в этой мрачно-соленой Вселенной,

Но пока круговерть засыпает в забвенье о нас, —

Ты гуляешь одна среди вечно цветущих террас

И пленяешь собой чей-то разум – и нощно, и денно…

Люди

Люди путешествуют в года, —

Время в колебаниях – лишь счетчик…

Небо выгибает позвоночник,

Радугой их манит в никуда.

Люди ищут космос над собой, —

Вечное пылится под ногами.

Вечность не сложнее оригами,

Но непостижима головой…

Люди покоряют ледники, —

Холод – исключительное свойство…

Непреодолимо беспокойство

Там, где не раскрыты тайники…

Люди наблюдают снегопад, —

Мертвые снежинки безразличий.

В огненном безумстве всех двуличий

Мир не запустить на новый лад…

Люди говорят о высоте, —

Зыбко их величие-господство.

Есть неуловимое уродство

В каждой безупречной красоте.

Люди просят счастья у богов, —

Слушают безмолвные иконы…

Только лицемерные поклоны

Их не избавляют от оков…

Люди разбивают зеркала, —

Душу жмет изношенное платье;

Самое ужасное проклятье —

Видеть настоящего себя…

Звездное

В невесомости звезд, в закоулках далекого царства,

В неизвестности бездн, увлекающих опытный взгляд,

Там, где пусто и мир превращается в гиперпространство,

Два космических тела о чем-то живом говорят…

А все больше о том, что Создатель – великий романтик,

Он души не жалел на творения ночи свои…

Ведь рождаются звезды среди мириадов галактик…

Невозможно такое в отсутствие звездной любви.

Это так тяжело: прижиматься к погасшим лучам и

Ставить вновь под сомнение самую яркую жизнь…

Я брожу под луной, обнажаемой нагло ночами,

Обретая в себе сокровенную звездную высь…

В подражании звездам навечно прикован к земле я,

Наблюдая их скорбь, мертвый холод небесных светил…

Может быть, это правда: и камни бывают живее

Тех, кто в нашей Вселенной других никогда не любил…

Паровозное

В кладезь неба смотри, мальчуган, осторожно —

Может, кажется – счастлив, а после – ничей…

У тебя ведь внутри бьет железнодорожно

Несговорчивый транспорт бессонных ночей.

Пей вино за любовь, за сопливые скетчи!

Ты не видел себя в зеркалах ее глаз.

В каждом сердце – лишь кровь, это соевый кетчуп.

Посчитай свои звезды, как гений Лаплас…

Приготовь ей постель из фиалок и лилий.

Остуди ее пыл вожделений, лети.

Ведь в рессоры души передача усилий —

Не позволит тебе поломаться в пути…

Данность

Ты над бездной стоишь, – беззаботно пирующий гений.

Ты – над прахом земли поднимающий праздно бокал…

За спиной темнота, – голодающий рой вожделений.

А во взгляде – лишь тень, а в душе – одинокий шакал.

Ведь не феникс, не Мерлин, не дикая кошка Багира…

Обезглавленный труп бездыханный – старик Берлиоз.

Ты случайный феномен, а мелочи этого мира

Будут снова вплетать в паутину желаний и грез.

Поедай тишину, что не слушает сердцебиений,

Завлекая в туман отголоски былых катастроф.

Ты не веришь Ему… Знаешь, Бог не встает на колени…

Перед тем, кто смирился с мертвящей феерией слов…

Мир прекрасно играл, а никто ничего и не ведал…

Только изредка где-то звучало чужое «to be».

Ты сражался с грамматикой каждого гнусного «недо-»,

А в итоге: ты сам – в поколении недолюбви…

По дорогам сквозь сны, облеченные в рясы утопий,

Собирай смыслы лет, словно в роще терновой плоды.

Они действуют так, как в излишке припрятанный опий.

Знай: в присутствии Бога и дьявол оставит следы…

Проклятье

Проклятье —

в уменье придать миру вес.

Мы самое ценное ставим на карту…

Но если все люди коснутся небес, —

Страшнее всего —

…быть атлантом…

Проклятье:

быть понятым в стиле глупцов.

Блуждает под видом рассудка убийца.

Но если все люди толпа мертвецов,

То самое страшное в мире —

…родиться…

Сравнения

Все упрощается, сводится к «моно-»…

Даже в сравнении копий одних.

Если в любви мир является фоном,

Я тебя вижу на фоне других…

Долго мы жили чужими обманами,

Сменами мест, часовых поясов.

Если любовь измеряется граммами,

Мне не найти подходящих весов…

Я представляюсь бездушной машиною,

Фразы чеканю: «Ну, здравствуй…», «…а ты?..»

Если любовь именуют вершиною,

Я, вероятно, боюсь высоты…

Область души – это все, что не сказано…

То, что всегда за решеткой стальной.

Если любовь – диспропорция разума,

Я, безусловно, душевнобольной…

Ты подтверждаешь мои опасения,

И вычисления ложны назло.

Если любовь – это только везение,

Мне на тебя никогда не везло…

Мир так велик. Здесь чужое владение.

Мне не прорваться сквозь стражу к тебе.

Если любовь – это лишь сновидение,

Все это время я прожил во сне…

Загадочное

Небрежно-легкой поступью эпох…

Я не устал быть чьим-то отражением.

Полуулыбка… после – полувздох…

И я бросаюсь в омут наслаждений…

Безбрежные проторены пути,

А впереди – великие начала…

Полусудьба… и… как там ни крути, —

Порою хочется начать – сначала…

Таинственным прельщает пустота…

И бог – наивно-сказочный романтик,