Диалоги снаружи и внутри - [18]

К груди прижмет листок упавший

И пропадет в туманной мгле.

Там отрешенный свет луны

Вздыхает тихо сизым мраком,

И кости свежие собакам,

И крик распахнутых дверей.

И чьи-то тени вдоль стены,

В молчании, прикрыв зеницы,

Идут, святы и бледнолицы,

В зеленом свете фонарей…

«Города на былых пепелищах…»

Города на былых пепелищах

И безмолвье заросших холмов,

И дымящие трубы домов,

И ликующий возглас рассвета…

Тут есть все: чистый снег на кострищах,

Фонари средь полуночной тьмы,

Обелиски вдоль башен тюрьмы

И пьянящий вкус бабьего лета.

Тут есть все. Но пошли мне ты, Боже,

Пропыленные доски моста,

Над которым, сгорая, звезда

Скинет облик ужасной химеры.

Где свернется змеиною кожей

Этот воздух за мной на ветру.

Где, вздохнув полной грудью, умру

Я в парсеке каком до Венеры…

«Там земли богаты ветрами…»

Там земли богаты ветрами,

Немереных троп голытьба,

С распахнутой дверью изба

Таит, озираючись, вздохи.

Дымится закат вечерами,

Чуть слышен березовый скрип

И ветхий заброшенный скит

Стоит монументом эпохи.

Там вечный погост у ограды,

Чуть клацнет железный затвор.

И мутный бессмысленный взор

Зеркальных осколков вселенной

Уловит огни клоунады

В пыли городских площадей

И свет путевых фонарей

Над челядью их соплеменной.

Там неба святая криница

Никак не дождется грозу.

Дрожащие тени ползут

Под стенами крепости молча.

В полуночной тьме вдоль границы

Ссыпает Луна изумруд.

И Время разора и смут

Стекает под логово волчье…

«Гранитные скалы, все круче тропинка…»

Гранитные скалы, все круче тропинка —

Средь кедров и елей, берез и ракит.

Мужчина и Женщина, бросив свой скит,

Спускались на Землю в порыве спонтанном.

Чуть хрустнула первая снежная льдинка,

И, ровной чертой – сизой тенью столба —

Версты у далекой дороги, судьба

Их путь преграждала в безмолвии странном.

Дышала зима, и средь огненных листьев

На Землю спускался тяжелый туман.

Мужчина и Женщина шли на майдан —

Среди фонарей – на околице рая,

Не зная его ни законов, ни истин…

А бедный Их ангел – меж звездных пустот,

Присев у распахнутых белых ворот,

Лишь горько заплакал, уже умирая…

«Под унылым дождем, слыша осень вполуха…»

Под унылым дождем, слыша осень вполуха,

По лоскутной грязи подмерзавшей листвы,

На границе земли, далеко от Москвы,

Шли навстречу зиме две слепые старухи.

Где-то тут был журавль с их наследной криницей,

Что давно уж в кострах чьих-то тихо сгорел

И сердца их, убогих, по-прежнему грел

На исписанных мелко тетрадных страницах…

А старухи идут, гомонят – не глухие.

Что с того, что за лесом укрылась заря?

Вспоминают империю, Бога, царя,

Что дороги в России все так же плохие.

Лунный блик заскользит на их сморщенных лицах,

Чуть задержится дрожью сомкнувшихся век.

И расстелется холст, где сквозь пламя и снег

Скачут конницы к небу в обеих столицах.

Там же – две гимназистки в пальтишках зеленых

Прижимались к воротам кремлевской стены

Под десницей великой бессмертной войны

В блеске крови ее на кипящих знаменах…

И займется огнем этот холст, где в разрухе,

Оставляя следы в пепле древних мостов —

Средь болотной грязи и замшелых крестов,

Шли навстречу зиме две слепые старухи…

«Не ты ль, Скрипач, в канаву бросил фрак…»

Не ты ль, Скрипач, в канаву бросил фрак,

Вон там, в развилке каменной дороги,

Где тихо проскрипели чьи-то дроги

И скрылись в лунном отблеске во мрак?

Не ты ль в обнимку с Бахом, мой старик,

Полвека простоишь здесь, размышляя,

Где свищет ветер, в праздности гуляя,

Да слышится глухой совиный крик?

Вернешься ли ты призраком туда,

Где юный взгляд, увы, твой слишком ярок,

Зажжет в полночной тьме свечной огарок

Под сводом из заснеженного льда?

Ах, память! Ну, зачем же ей хранить

Чистейший свет заоблачной десницы,

Когда у ног – последняя граница,

Которую тебе не преступить?..

Смычок в канаве тлеет и чадит,

Мерцает как безумная Венера.

И скрипка из обугленной фанеры

Библейской купиной в руках горит…

«Лишь миг… Парящий лист на землю ляжет…»

Лишь миг… Парящий лист на землю ляжет.

Затихнет вихрь степенно над тобой.

Зеленое Созвездие судьбой

Безумным светом вспыхнет, уплывая,

И что крадет, увы, тебе не скажет…

Осколками полуночную мглу

Засыплет и в обычную золу

Тотчас же превратится, остывая.

И дрогнет твердь у ног… И холод снежный

Ее немых отточенных камней

Заглотит блеск и дым твоих огней,

О грешных тайнах вскользь упоминая.

А ты, вглядевшись в даль земли безбрежной

Под жуткий вальс осеннего листа,

Увидишь арки вечного моста,

Бессмертия его еще не зная…

Встревожив, как бабочку, солнечный блик Леонид Советников. г. Рыбинск, Ярославская обл

Родился в 1955 году в г. Рыбинске Ярославской области.

Более трех десятков лет всерьез пишет в жанре поэтической лирики. Дипломант Всероссийского совещания молодых писателей 1996 года. С 1997 года – в Союзе российских писателей. Публиковался в ЛГ русской провинции «Очарованный странник», в антологии «Лилии», в журналах «День и Ночь», «Дети Ра», интернет-журнале «Парус», на сайте «Поэзия. ру», в региональных журналах «Ярославская лира», «Русь», «Русский путь на рубеже веков», «Окно», «Мера»… В 2014 году стал лауреатом международной премии «Филантроп».

© Советников Л., 2015

«В одиночестве, на дне сознанья…»

В одиночестве, на дне сознанья,

Что-то дрогнет, будто снят запрет,

И торопятся воспоминанья