Диалоги [заметки]
1
в силу самого факта (лат.). – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. ред.
2
по определению (лат.).
3
в скрытом виде, неявно (лат.).
4
в развернутом, раскрытом виде, явно (лат.).
5
«довод к человеку» (лат.), т.е. предназначенный убедить данное лицо, но не опирающийся на достаточные основания.
6
образ действий (лат.).
7
душа (греч.).
8
путем доведения до абсурда (лат.).
9
что и требовалось доказать (лат.).
10
порочный круг (лат.).
11
противоречие в определении (лат.).
12
отступление (на другую ступень) (лат.).
13
до бесконечности (лат.).
14
без гнева, в переносном смысле беспристрастно (лат.).
15
тела не вступают в реакцию, если не растворены в воде (лат.). – Примеч. ред.
16
не в буквальном смысле (лат.).
17
полосатое тело (лат.).
18
зрительная лучистость (лат.).
19
следовательно (лат.).
20
по природе христианская (лат.).
21
по природе социалистическая (лат.).
22
порочный круг (лат.).
23
для данного случая (лат.).
24
существующее положение (лат.).
25
уменье жить (искусство жить) (фр.).
26
род человеческий (лат.).
27
своего рода (лат.).
28
волей-неволей (лат.).
29
фактически (лат.).
30
разделяй и властвуй (лат.).
31
Ф.М. Достоевский. Записки из подполья. Ч. I, гл. 8. – Примеч. ред.
32
в терминах (лат.).
33
с положительным знаком (лат.).
34
с отрицательным знаком (лат.).
35
общественное животное (лат.).
36
Понятие, близкое к тому, что позднее стали обозначать словом «программирование», или то, что сейчас на бытовом уровне определяется словом «программирование», Лем называет «траекторией системы, обозначенной модулем трансформации». – Примеч. пер.
37
на первый взгляд (лат.).
38
и так далее (лат.).
39
с соответствующими изменениями (лат.).
40
после наступления событий, явления (лат.).
41
человека разумного (лат.).
42
Бог изощрен, но не злонамерен (нем.).
43
соединенными силами (лат.).
44
кто будет сторожить самих сторожей? (лат.)
45
К искусственному интеллекту через моделирование эволюции (англ.).
46
последнее, но не по значимости (англ.).
47
ради общественного блага (лат.).
48
закон для человека (лат.).
49
для данного случая (лат.).
50
для наследника престола, т.е. – приспособленные, упрощенные (лат.).
51
Пересмотренный текст реферата для конференции, посвященной нравственным проблемам науки, организованной Мастерской по философским проблемам естественных наук в ИФиС ПАН в Варшаве 24—25 ноября 1966 г., опубликованный в № 3 «Философских исследований» за 1967 г. – Примеч. автора.
52
в узком смысле (лат.).
53
человек общественный (лат.).
54
новое (лат.).
55
после совокупления (лат.).
56
необходимое условие (лат.).
57
душа человека (лат.).
58
по природе хорошая (лат.).
59
человек (лат.).
60
Первая публикация: «Studia Filozoficzne» 1968, № 3—4
61
конец света (лат.).
62
сущность, кроме необходимой (лат.).
63
после этого, значит: вследствие этого (лат.).
64
Разумеется, за исключением той ценности, которой жизнь демонстрирует свою тенденцию к самосохранению, поскольку она является одновременно как до-, так и внекультурной. В этой работе я предлагаю точку зрения «умеренного редукционизма», который согласно Оккамовой бритве стремится минимализовать количество «состояний», в этом случае – ценностей в соответствии с практикой эмпирии, что проявляется в качестве вытеснения аксиологических названий, перегруженных онтологическими понятиями посредством номенклатуры, заимствованной из инструментальной технологии и теории. «Крайний редукционизм» характеризовался бы отрицанием существования любых «изначально рациональных», то есть инструментальных ценностей в области биологического феноменализма, то есть крайнюю физикализацию той исследовательской территории, которая, однако, приводит к выплескиванию ребенка с водой, как, например, об этом свидетельствует история бихевиоризма Ватсона, поскольку именно для него оказалось невозможным применить последовательность. Введение понятий с аксиологическим содержанием в эмпирику до недавнего времени противоречило ее традициям, то есть ее исследовательской парадигме. В настоящее время ее можно применять нетрадиционно, например, в пределах схемы оптимизации или динамического программирования. Но определенный аксиологический минимум тогда должен быть непререкаемым, то есть как бы аксиоматически общепринятым, другими словами, определенные ценности оказываются («ценность жизни» как «автотелическая» (самоцельная. – греч.) ни к чему, помимо себя, не сводимыми. Это просто следует из неизбывной служебности всего, что может оказаться инструментальной ценностью. Тогда каждая такая ценность обязательно включает в себя какую-нибудь автономную ценность, то есть как раз ни к чему не сводимую. Конкретно предлагаемый подход имеет характер конвенции, в особенности же «гомеостатический минимум» является аналогом образцовой единицы меры. Конечно, ее можно заменить другой конвенцией, но какая-нибудь необходима обязательно. Потому что целостные парадигматические структуры изучаемого пространства явлений непосредственно не дедуцируются до совокупности фактов, но их конституция требует активного конструктивного участия со стороны исследователей. – Примеч. автора.
65
из ничего ничто не происходит (лат.).
66
круг в объяснении (лат.).
67
заявление (лат.).
68
место (лат.).
69
принцип индивидуализации (лат.).
Роман "Солярис" был в основном написан летом 1959 года; закончен после годичного перерыва, в июне 1960. Книга вышла в свет в 1961 г. - Lem S. Solaris. Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Oborony Narodowej, 1961.
Крейсер «Непобедимый» совершает посадку на пустынную и ничем не примечательную планету Регис III. Жизнь существует только в океане, по неизвестной людям причине так и не выбравшись на сушу… Целью экспедиции является выяснение обстоятельств исчезновение звездолета год назад на этой планете, который не вышел на связь несколько часов спустя после посадки. Экспедиция обнаруживает, что на планете существует особая жизнь, рожденная эволюцией инопланетных машин, миллионы лет назад волей судьбы оказавшихся на этой планете.
«Фиаско» – последний роман Станислава Лема, после которого великий фантаст перестал писать художественную прозу и полностью посвятил себя философии и литературной критике.Роман, в котором под увлекательным сюжетом о первом контакте звездолетчиков&землян с обитателями таинственной планеты Квинта скрывается глубокая и пессимистичная философская притча о человечестве, зараженном ксенофобией и одержимым идеей найти во Вселенной своего идеального двойника.
Крылатая фраза Станислава Лема «Среди звезд нас ждет Неизвестное» нашла художественное воплощение в самых значительных романах писателя 1960 годов, где представлены различные варианты контакта с иными, абсолютно непохожими на земную, космическими цивилизациями. Лем сумел зримо представить необычные образцы внеземной разумной жизни, в «Эдеме» - это жертвы неудачной попытки биологической реконструкции.
Первая научно-фантастическая книга Станислава Лема, опубликованная в 1951 году (в переводе на русский — в 1955). Роман посвящён первому космическому полету на Венеру, агрессивные обитатели которой сначала предприняли неудачную попытку вторжения на Землю (взрыв «Тунгусского метеорита»), а затем самоистребились в ядерной войне, оставив после себя бессмысленно функционирующую «автоматическую цивилизацию». Несмотря на некоторый схематизм и перегруженность научными «обоснованиями», роман сыграл в развитии польской фантастики роль, аналогичную роли «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова в советской литературе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга отправляет читателя прямиком на поле битвы самых ярких интеллектуальных идей, гипотез и научных открытий, будоражащих умы всех, кто сегодня задается вопросами о существовании Бога. Самый известный в мире атеист после полувековой активной деятельности по популяризации атеизма публично признал, что пришел к вере в Бога, и его взгляды поменялись именно благодаря современной науке. В своей знаменитой книге, впервые издающейся на русском языке, Энтони Флю рассказал о долгой жизни в науке и тщательно разобрал каждый этап изменения своего мировоззрения.
Немецкий исследователь Вольфрам Айленбергер (род. 1972), основатель и главный редактор журнала Philosophie Magazin, бросает взгляд на одну из величайших эпох немецко-австрийской мысли — двадцатые годы прошлого века, подробно, словно под микроскопом, рассматривая не только философское творчество, но и жизнь четырех «магов»: Эрнста Кассирера, Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина и Людвига Витгенштейна, чьи судьбы причудливо переплелись с перипетиями бурного послевоенного десятилетия. Впечатляющая интеллектуально-историческая панорама, вышедшая из-под пера автора, не похожа ни на хрестоматию по истории философии, ни на академическое исследование, ни на беллетризованную биографию, но соединяет в себе лучшие черты всех этих жанров, приглашая читателя совершить экскурс в лабораторию мысли, ставшую местом рождения целого ряда направлений в современной философии.
Парадоксальному, яркому, провокационному русскому и советскому философу Константину Сотонину не повезло быть узнанным и оцененным в XX веке, его книги выходили ничтожными тиражами, его арестовывали и судили, и даже точная дата его смерти неизвестна. И тем интереснее и важнее современному читателю открыть для себя необыкновенно свежо и весело написанные работы Сотонина. Работая в 1920-е гг. в Казани над идеями «философской клиники» и Научной организации труда, знаток античности Константин Сотонин сконструировал непривычный образ «отца всех философов» Сократа, образ смеющегося философа и тонкого психолога, чья актуальность сможет раскрыться только в XXI веке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.
Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.
Эссе одного из наиболее известных философов-марксистов «франкфуртской школы» об обманчивости современной толерантности, которая стала использоваться для завуалированного подавления меньшинств вопреки своей изначальной сущности — дать возможность меньшинствам быть услышанными.
Испанский философ Хосе Ортега-н-Гассет (1883–1955) — один из самых прозорливых европейских мыслителей XX века; его идеи, при жизни недооцененные, с годами становятся все жизненнее и насущнее. Ортега-и-Гассет не навязывал мысли, а будил их; большая часть его философского наследия — это скорее художественные очерки, где философия растворена, как кислород, в воздухе и воде. Они обращены не к эрудитам, а к думающему человеку, и требуют от него не соглашаться, а спорить и думать. Темы — культура и одичание, земля и нация, самобытность и всеобщность и т. д. — не только не устарели с ростом стандартизации жизни, но стали лишь острее и болезненнее.
«Анти-Эдип» — первая книга из дилогии авторов «Капитализм и шизофрения» — ключевая работа не только для самого Ж. Делёза, последнего великого философа, но и для всей философии второй половины XX — начала нынешнего века. Это последнее философское сочинение, которое можно поставить в один ряд с «Метафизикой» Аристотеля, «Государством» Платона, «Суммой теологии» Ф. Аквинского, «Рассуждениями о методе» Р. Декарта, «Критикой чистого разума» И. Канта, «Феноменологией духа» Г. В. Ф. Гегеля, «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше, «Бытием и временем» М.
Фридрих Ницше — имя, в литературе и философии безусловно яркое и — столь же безусловно — спорное. Потому ли, что прежде всего неясно, к чему — к литературе или философии вообще — относится творческое наследие этого человека? Потому ли, что в общем-то до сих пор не вполне ясно, принадлежат ли работы Ницше перу гения, безумца — или ГЕНИАЛЬНОГО БЕЗУМЦА? Ясно одно — мысль Ницше, парадоксальная, резкая, своенравная, по-прежнему способна вызывать восторг — или острое раздражение. А это значит, что СТАРЕНИЮ ОНА НЕПОДВЛАСТНА…