Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [7]

Отмечая эти заслуги В.А. Вазюлина, следует вместе с тем выделить главный недостаток его монографии. Этот недостаток заключается в том, что ее автор излагает логику «Капитала» в терминах «Науки логики» Г. Гегеля, многие из которых обусловлены идеалистической методологией последней. Поэтому здесь нужно иметь в виду указание В.И. Ленина: «Логику Гегеля нельзя применять в данном ее виде, нельзя брать как данное. Из нее надо выбрать логические (гносеологические) оттенки, очистив от Ideenmystik (мистики идей. – Н.С.); это еще большая работа».[30] Правда, справедливости ради, надо отметить, что В.А. Вазюлин не ставил перед собой такой задачи. Она еще ждет своих исследователей.

В связи с вышеизложенным возникает общеметодологический вопрос: почему советским философам так и не удалось решить поставленную проблему, связанную с созданием систематического труда по диалектике (логике) «Капитала» К. Маркса? На наш взгляд, здесь можно выделить две основные причины. Во-первых, рассматривая «Науку логики» Г. Гегеля, они ограничились преимущественно, говоря словами К. Маркса, «делом логики» в противоположность «логике дела». В таком аспекте выделялись ее ключевые положения, которые подвергались энергичной критике с материалистических позиций. Конечно, такая критика была вполне правомерна. Но при этом почему-то забывали о главном, а именно, о необходимости выявления того «рационального зерна», которое имманентно логике Г. Гегеля (на что прежде всего обращали внимание и К. Маркс, и Ф. Энгельс, и В.И. Ленин) и которое подлежит теоретико-методологическому переосмыслению для выработки подлинно научной диалектики (логики) как системы субординированных категорий и законов. Во-вторых, непонимание сути экономической логики «Капитала» К. Маркса и стремление раскрыть ее в духе категорий гегелевской логики.

Приведем лишь два примера. Первый: почти весь основной текст монографии В.А. Вазюлина посвящен первому тому «Капитала». Что же касается второго тома последнего, то полагая, что он не был завершен К. Марксом (как, впрочем, и третий том), автор рассматривает его содержание (в логическом аспекте) лишь в рамках трех параграфов: 1) существование (кругооборот капитала); 2) явление (оборот капитала); 3) существенное отношение (воспроизводство и обращение всего общественного капитала). Как видим, В.А. Вазюлин пытается «втиснуть» весь экономический материал этого тома в три категории гегелевской логики. Между тем здесь нужно использовать другие категории, которых в ней нет. Поэтому автор ограничился скромным анализом второго тома «Капитала», посвятив ему лишь 15 страниц. То же самое касается и третьего тома этого труда, содержание которого излагается (в логическом аспекте) как действительность предмета (причем всего лишь на 4 страницах).

Второй пример: заимствуя у В.А. Вазюлина положение о малом витке диалектического восхождения от абстрактного к конкретному (не называя при этом ее автора), Л.А. Маньковский считает, что первый отдел первого тома «Капитала», т. е. «товар и деньги» выступают в качестве непосредственного бытия капитала. Если автор вникнул бы в экономическую логику этого отдела, то он понял бы, что именно товар есть непосредственное бытие капитала, а деньги суть опосредованное бытие последнего. Поэтому не только товар, но и деньги нуждаются в особом логико-теоретическом осмыслении. Кроме того, содержание второго тома «Капитала» (в логическом аспекте) автор определяет посредством лишь одной категории – явление. И тем более нельзя согласиться со следующей трактовкой автора: третий отдел данного тома есть «действительность как единство сущности и явления, их взаимопроникновение», а третий том «Капитала» – это «та же действительность в ее самой зрелой форме, с ясно выраженными в ней возможностями ее отрицания более высоким общественным строем».[31] Вот такая весьма своеобразная «логика» получается, которая свидетельствует о полном непонимании автором экономической логики второго и третьего томов «Капитала» К. Маркса.

Что же касается советских политэкономов, то, разумеется, никто из них не ставил перед собой вышеуказанную задачу. Тем не менее обращают на себя внимание Комментарии к этим томам, написанные Д.И. Розенбергом еще в начале 30-х годов и переиздававшиеся в 60-е – 80-е г.г. прошлого века.[32] Главная ценность этих комментариев (в интересующем нас аспекте) заключается в том, что их автор стремился изложить экономическую логику «Капитала» с точки зрения метода восхождения от абстрактного к конкретному.

Но в целом, однако, рассматриваемая проблема до сих пор остается нерешенной. Имея в виду это обстоятельство, В.Г. Голобоков пишет: «… Проблема метода «Капитала» была одной из центральных не только среди философов, но и среди экономистов. Философы абстрактно и многословно рассуждали на тему, как ее решить и как много дает это решение науке и практике; экономисты были куда активнее и, на первый взгляд, практичнее, так сказать, ближе к жизни. Не дожидаясь, когда философы, перестав летать в облаках отвлеченных рассуждений, возьмут и вычленят логическую структуру «Капитала» в ее диалектической целостности, экономисты стали непосредственно искать исходное звено, за которое взявшись, можно было бы вытянуть всю категориальную цепь, отражающую советскую экономику. То и дело появлялись статьи, книги, монографии, в которых отыскивались «клеточки» и «простейшие отношения» социалистического производства, чтобы затем из них вывести всю теоретическую систему нового общественного строя, как Маркс в «Капитале» все выводил из товара. Но, несмотря на титанизм прилагаемых усилий, результаты неизменно оказывались нулевыми».