Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [8]
Именно об этом свидетельствуют упорные, действительно титанические усилия, связанные с применением подобного метода в исследовании экономической системы социализма, что вызвало бурную дискуссию. Она развернулась, прежде всего, по поводу определения исходной категории («клеточки») этой системы. В качестве таковой представители «Школы Цаголова» (кафедра политической экономии экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова) предложили планомерность, или планомерную организацию социалистического производства (Н.А. Цагалов, Н.В. Хессин, В.Н. Черковец, С.С. Дзарасов и др.). Наряду с ней были выдвинуты и другие, отличные друг от друга, многочисленные категории (заметим, более трех десятков). Назовем лишь некоторые из них: коллективность, или отношения коллективности (И.И. Кузьминов, А.А. Глухов, З.К. Кирьянова, В.П. Ратников), общественная полезность (Н.П. Федоренко), непосредственно-общественный труд (Ю.В. Пахомов), непосредственно-общественная форма труда (А.К. Покрытан), социалистическое обобществление производства (А.М. Еремин), процесс социалистического обобществления труда (Л.И. Абалкин), социалистический продукт (В.А. Бадер), необходимый продукт (А.Г. Назаров), совокупный общественный продукт, или его общественная форма (В.М. Агеев, А.М. Ковалев, А.И. Ноткин), непосредственно-общественный продукт (А.И. Кащенко) и т. п.
На наш взгляд, такое разнообразие в трактовке этого вопроса объясняется главным образом тремя обстоятельствами.
Во-первых, методологическое осмысление исходной категории социализма нуждается в более основательном обосновании, которое, по меньшей мере, должно соответствовать экономической логике «Капитала». Именно в рамках этой новой логики следует анализировать структуру социалистической экономики.
Во-вторых, и это, пожалуй, главное: невозможно выделить такую категорию, если сам социализм находится еще в стадии формирования (заметим, концепцию «развитого социализма» нельзя принимать во внимание, поскольку она не соответствовала действительности). В силу этих обстоятельств вышеуказанная дискуссия оказалась незавершенной, а в начале 90-х годов, когда «развитой социализм» потерпел крах и канул в инобытие, надобность в ней уже отпала.
В-третьих, решение рассматриваемой проблемы в современных условиях осложняется еще и тем обстоятельством, что российская политическая экономия (как, впрочем, и российское обществоведение в целом) оказалась в состоянии глубокого системного кризиса. Как известно, последний явился следствием коренных преобразований, развернувшихся в нашей стране с начала 90-х годов прошлого века. По своему содержанию они затронули все сферы общественной жизни (экономическую, социальную, политическую и духовную) и в конечном счете сопрягались с существенным изменением главного вектора развития российского общества, ориентированного в новых условиях на построение либерально-рыночной модели капиталистического типа. На волне этих преобразований началось радикальное переосмысление выработанных в течение ряда десятилетий теоретических представлений о предмете и методе фундаментальной экономической науки (таковой является политическая экономия), приведшее к кардинальной смене ее парадигмы. В качестве такой парадигмы была принята экономикс (западная экономическая теория).
В соответствии с ней, руководствуясь отнюдь не научно-теоретическими, а политико-идеологическими соображениями, чиновники от науки вкупе с «учеными приказчиками» властей предержащих негласно в «лихие 90-е» приняли решение о ликвидации политической экономии как общетеоретической дисциплины. В итоге политическая экономия оказалась упраздненной из учебного процесса. Вместо этой науки в российских высших и средних учебных заведениях были введены нейтральные в социально-политическом отношении общеобразовательные дисциплины рыночного толка – «экономическая теория», «экономика», «рыночная экономика» и т. п., в которых излагаются основные концептуальные идеи англо-американских курсов экономикс. Последняя ориентирована главным образом на простое описание (посредством обширного математического инструментария) рыночных процессов, совершающихся на уровне микро- и макроэкономики. В результате экономическая теория, по существу, заменяется чистой математикой.
Не удивительно поэтому, что многие российские экономисты не скрывают своего негативного отношения к различного рода курсам экономикс. Подобно зарубежным экономистам (прежде всего институционального и посткейнсианского направлений), они также подвергают эти курсы резкой критике, полагая, что им присущи такие методологические атрибуты, как априорность, абстрактность, эмпиризм, схоластика, «математическое шарлатанство» и т. п., что эти атрибуты не имеют ничего общего с реальной экономикой.
В связи с этим была предпринята попытка, связанная с предложением необходимости восстановления научного статуса политической экономии как учебной дисциплины (здесь имеется в виду письмо, подготовленное и направленное группой ученых в 2002 году тогдашнему министру образования РФ). Но, увы, эта попытка не увенчалась успехом: как говорится «воз и ныне там». По-видимому, нужно еще время для того, чтобы такая необходимость была в полной мере осознана чиновниками от науки (разумеется, вкупе с «учеными приказчиками» властей предержащих).
