Дезертиры с Острова Сокровищ - [56]

Так оно и случилось. Оплата именными деньгами быстро вошла в моду, расчеты в этой «валюте» стали использовать даже крупные фирмы, и вскоре на освобожденных территориях (в джунглях мегаполисов) появилось множество объявлений типа:

«Требуются на неполный рабочий день продавцы (сантехники, санитары, программисты, кассиры). Оплата именными деньгами».

Нужда в кредитных учреждениях стала постепенно уменьшаться, возникли и другие бреши в отлаженном денежном обращении. Впервые за полстолетия снизилась производительность труда – и далее все по цепочке, как и было задумано. Не прошло и пяти месяцев, как обрушилась иена. Все взломщики сейфов, вместе взятые, даже сработай они одновременно, едва ли смогли бы добиться подобного эффекта. Еще через три месяца экономика Японии оказалась на грани катастрофы. То есть вещеглоты «подавились», жирный кусок застрял у них в горле (именно так и говорил Ютака Эйто: «Рано или поздно жирный кусок застрянет у них в горле»).

Почин японских братьев быстро подхватили соседи – именные деньги стали «инвестироваться» в экономику Кореи, Гонконга, Австралии. Через год обвалы начались и в зоне евро. Цивилизация с трудом избежала кризиса, подобного Великой депрессии 30-х годов прошлого века. Для «оздоровления» экономики пришлось прибегнуть к беспрецедентному административному вмешательству государства: под угрозой огромных штрафов предпринимателям было запрещено принимать именные деньги и расплачиваться ими; в Японии, Корее, США и Турции за нарушение запрета предусмотрена уголовная ответственность.

Вещеглоты отбили первую серьезную атаку, но с этой минуты нестяжатели не давали им уже ни минуты покоя. Мир воочию убедился, что человеческий дух, движимый свободой, может быть не менее изобретателен, чем дух, движимый алчностью.

* * *

Более или менее полный обзор диверсий против сберегающей экономики можно найти, например, в книге Юджина Стецински «Товарообмен и шизофрения». Есть и другие исследования, посвященные «фатальным тенденциям» в системе всемирного хозяйства. Но, как справедливо заметил Гегель, «из того, что нечто известно, не следует, что оно уже познано». Попробуем задержаться на идее именных денег, поскольку она хорошо иллюстрирует современные принципы взаимоотношений попа и его работника Балды. Речь идет о конструировании и испытании эффективного оружия, превосходящего порядки симулякров, описанные в свое время Бодрийяром, – и эффективность оружия заключается прежде всего в абсолютной неожиданности направления удара.

Естественный ход вещей (гегелевский Weltlauf) приучает всех его субъектов, от индивида до имперского государства, к ожиданию постоянных подвохов со стороны друг друга. Ожидание редко оказывается напрасным, и на перекрестке «основных мотивов» выстраиваются прочные оборонительные рубежи, так называемые противообманные устройства, которыми снабжены важнейшие человеческие установления. Редуты противообманных устройств простираются от судов и тюрем до электронных паролей и клятв, при этом возможность «взлома» самых надежных замков и самых страшных клятв всегда остается. Важно другое – никакая попытка прорыва в этом направлении не застанет врасплох, а если эта попытка окажется удачной, ничего существенного в Weltlauf она не изменит. Знаменитая сентенция «ничто не ново под луной» относится именно к сфере проявления основных мотивов (социальных инстинктов). Поэтому корысть, честолюбие, жажда власти, наконец, собственно жлобство даже в своих запредельных формах не вызовут удивления и не обезоружат.

Напротив, всякое воздействие, мотив которого непонятен, может привести к непредсказуемым последствиям в любом направлении. Даже затянувшийся розыгрыш, в котором участвуют несколько лиц, способен свести с ума. Именно такое воздействие и оказывает бытие– поперек. Производя обессмысливание в самых незащищенных местах, оно сводит с ума или, по крайней мере, невротизирует классы и социальные институты.

Труд за именные деньги может служить ярким примером вторжения неведомого мотива, для которого не создано ни одного «противообманного устройства». Поэтому даже сравнительно ничтожная доля такого труда способна подорвать денежное обращение в рамках как минимум национальной экономики – и разрушения не ограничатся только денежным обращением. Альтернативный кредит, предоставляемый многочисленными потомками работника Балды, развращает homo oekonomicus по всем направлениям сразу. Во-первых, срабатывает принцип «дареному коню в зубы не смотрят», радикально меняется психологический микроклимат «производственных отношений». Сама технологическая дисциплина при этом, как правило, совершенно не страдает, ведь доброволец трудится в охотку, даже с азартом, к тому же он отвечает за свои «именные деньги» – в этом состоит принципиальное отличие от подневольного и вынужденного социалистического труда. Во-вторых, несмотря на целенаправленные усилия по созданию определенного продукта, слово «труд» в таком контексте приходится брать в кавычки, ведь дисциплина времени циферблатов не соблюдается, графики и расписания теряют свою принудительность, обретая форму подвижного соглашения. В результате провисают цепочки эквивалентных обменов, мотивация добросовестного труда перестает быть безальтернативной, а формулы классической политэкономии (включая знаменитую Т – Д – Т) теряют свою всеобщность.