Девятый ключ - [24]

– Мою цепочку. Это его помощник так пялился на мою шею, словно ожидал увидеть там огромный засос или что-то вроде того. Но вы упускаете самую суть, отец Дом.

Я решила выложить падре все начистоту. Ну, по крайней мере, о мертвой женщине, будившей меня в последнее время посреди ночи. Я все еще не была готова рассказать ему о Джессе – в особенности о том, что произошло вчера вечером, когда Тэд меня подвозил, – но подумала, что если Таддеус Бомонт-старший на самом деле мерзкий убийца (а я не могла не предполагать, что он мог им оказаться), то мне понадобится помощь отца Ди, чтобы передать его в руки закона.

– А суть вот в чем, – продолжила я. – Мистер Бомонт удивился не тому, чего я ожидала. Его изумили заверения той женщины, будто он ее не убивал. Подобная реакция означает – по крайней мере, в моем понимании, – что на самом деле он именно это и сделал. В смысле, убил ее.

Когда я вошла, отец Доминик орудовал разогнутой проволочной вешалкой под гипсом на ноге. Очевидно, у него там все зудело. Чесаться святой отец перестал, однако кусок проволоки из рук не выпустил, продолжая задумчиво его крутить. Но, по крайней мере, он до сих пор не вытащил свои сигареты.

– Чувствителен к свету, – продолжал бормотать падре. – Смотрел на твою шею.

– Суть вот в чем, – повторила я. – Все очень смахивает на то, что он в самом деле убил эту леди. Я имею в виду, он практически признал это. Проблема в том, как мы можем это доказать. Мы даже не знаем ее имени, не говоря о том, где она похоронена, – если вообще кто-нибудь позаботился о том, чтобы ее похоронить. У нас нет даже тела, которое можно предъявить. Даже если мы пойдем к копам, что мы им скажем?

Однако отец Ди был глубоко погружен в собственные мысли, снова и снова вертя в руках кусок проволоки. Я решила, что если ему вздумалось уйти в себя, то и я поступлю так же. Откинувшись на стуле и почесывая корочки на ранках, я вспоминала, что произошло, после того как мы с Тэдом от души посмеялись над уродливой сыпью друг друга – это была единственная часть вечера, о которой я не рассказала отцу Дому.

Тэд ушел переодеваться. Я осталась ждать у бассейна. Поднимавшийся от него пар согревал мои ноги в чулках. Никто меня не беспокоил, а звук водопада очень успокаивал. Через некоторое время Тэд вернулся, но уже полностью одетый: в джинсы и, к сожалению, еще одну черную шелковую рубашку. На нем даже была золотая цепочка, хотя сомневаюсь, что он выиграл ее, написав блестящее эссе о Джеймсе Мэдисоне ^[18].

Я еле удержалась от намека на то, что золото, вероятно, раздражающе действует на сыпь, а от этой черной рубашки и джинсов веет безнадежной провинциальностью Стэйтен-Айленда.

Тем не менее мне удалось взять себя в руки, и Тэд провел меня в дом, где, словно по волшебству, возник Ёши с моим пальто. Потом мы вышли к машине Тэда. К моему совершеннейшему ужасу, это была одна из тех гладких черных штучек, которые, богом клянусь, водил Дэвид Хассельхофф в сериале, где он снимался до «Спасателей Малибу» ^[19]. В автомобиле были глубокие кожаные сиденья и стереосистема, за которую Соня убил бы не раздумывая. Пристегивая ремень безопасности, я помолилась, чтобы Тэд оказался хорошим водителем, поскольку умерла бы от стыда, если бы кому-то пришлось вытаскивать меня из тачки вроде этой при помощи гидравлических резаков.

Однако Тэд, похоже, считал, что машина у него крутая и сам он в ней выглядит тоже круто. Уверена, в Польше или где-нибудь еще считается стильным водить «порше» и носить золотые цепочки в сочетании с черным шелком, но у нас в Бруклине, если вы так делаете, то вы либо наркодилер, либо из Нью-Джерси.

Очевидно, Тэд этого не знал. Он включил зажигание, и мгновением позже мы уже вырулили на шоссе, преодолевая крутые изгибы дороги вдоль побережья так легко, словно летели на ковре-самолете. Не отрывая взгляда от дороги, Тэд спросил меня, не хочу ли я куда-нибудь съездить – например, выпить чашечку кофе. Наверное, оказавшись со мной в одной связке из-за этого ядовитого дуба, он был не прочь пообщаться.

Несмотря на всю мою нелюбовь к кофе, я, само собой, согласилась и попросила его телефон, чтобы позвонить маме и предупредить, что задерживаюсь. Мамулю очень взволновало известие о том, что я куда-то собираюсь с мальчиком, поэтому она даже не сделала того, что обычно делают мамы, когда их дочери отправляются на свидание с парнем, которого они не знают, вроде выяснения номера его домашнего телефона и имени матери.

Я закончила разговор, и мы отправились в «Кофе Клатч», местечко, которое пользовалось популярностью среди учеников академии при миссии. Ки-Ки с Адамом, как оказалось, тоже были там, но когда увидели, как я вхожу в кафе с парнем, тактично сделали вид, что мы не знакомы. По крайней мере, Ки-Ки сделала. Адам пялился на нас и корчил жуткие рожи, когда Тэд поворачивался к нему спиной. Не знаю, то ли Адам намекал на сыпь Тэда, которая была явно заметна даже в тусклом освещении «Кофе Клатч», то ли просто выражал свои чувства к Тэду Бомонту в целом.

В любом случае, после двух капучино (для него) и двух чашек горячего сидра (для меня) мы покинули кафе, и Тэд отвез меня домой. Мне стало ясно, что он вовсе не был гением мысли. Он ужасно много болтал о баскетболе. А когда не болтал о баскетболе, то говорил о хождении под парусом. А когда не говорил об этом, то рассуждал о катании на водном мотоцикле.