Девять возвращений [Повести и рассказы] - [35]

Когда мы поднялись к домику, увидели на дороге авто бус. Шофер помахал из кабины рукой. Мы помахали в ответ.

— Поехал в станицу, — сказала Буми. — Если вам надо будет послать письмо, вы с ним передавайте. Другой почты у нас нет.

Я кивнул.

Возле домика стояла верховая лошадь. Это приехал Октя, вернулся с объезда.

Мы сели завтракать.

3

Буми пошла в лавку, и я пошел с ней. Мне хотелось поглядеть на поселок.

Вчера ночью из автобуса я, конечно, ничего не разглядел.

Поселок стоял на зеленом лугу. Обрывки этого луга были разбросаны на тех больших камнях, которые торчали со дна Зеленчука.

Все дома были маленькими и белыми, как дом Буми и Окти. Утром и вечером в каждом доме топится печка, потому что утром и вечером в горах холодно.

— У нас рядом зима и лето, — сказала Буми. — Снег и земляника.

По улицам поселка бегали ребята — босиком и в шерстяных шляпах. Вместе с ними бегали козы. Ребята с ними играли.

— Это козы домашние, — сказала Буми. — А иногда с гор спускаются дикие. Пасутся с нашими, с домашними.

— И не боятся людей?

— Нет. Их никто не трогает. У нас в поселке даже медведь живет. Маленький.

— А он откуда взялся?

— Тоже спустился с гор. Привык и теперь живет. Вы его увидите.

Ехал на лошади человек — в черной гимнастерке, в галифе и в тонких сапогах с поясками на голенищах, чтобы сапоги плотно облегали ногу.

Поздоровался с Буми и со мной.

— Директор школы, — сказала мне потом Буми, — Мамед Алиевич. Он у нас лучший в поселке стрелок. Снайпер. А вон в горах стадо, — показала она на серое пятно.

— Это разве стадо?

— Конечно. — Буми пригляделась повнимательнее. Даже остановилась для этого и сказала: — Сто сорок семь баранов.

— Что? — удивился я. — Как ты сосчитала?

Буми только и ждала вопроса. Начала смеяться.

— А я сосчитала количество ног и поделила на четыре.

Я тоже начал смеяться.

Мы так громко смеялись, что какой-то гусак вылез из канавы, где он отдыхал, и погнался за нами. Пришлось убегать от гусака.

Возле лавки с кем-то возились ребята.

— Вон и медвежонок. Я вам говорила, вы его увидите. Шурван! — позвала Буми. — Шурван!

Медвежонок поднял голову, потом вырвался от ребят и заспешил Буми навстречу. Бежал боком и вприпрыжку.

Буми присела на корточки и, когда медвежонок подбежал к ней, обняла за шею. Он ткнул Буми носом в ладонь.

— Сейчас куплю. Погоди.

В лавке Буми купила ему брусок повидла. Я тоже купил брусок.

— Как бы не объелся, — сказали ребята.

Шурван лег на живот, раскинул в стороны задние лапы, вывернув пятки кверху. Между передними лапами положил бруски повидла.

Мне казалось, что лежать так на животе с вывернутыми пятками и еще пытаться что-то есть — очень неудобно. Но Шурван был иного мнения.

— А собаки его не трогают? — спросил я Буми.

— Что вы! Он их первый друг.

В лавке мы купили хлеб, сахар и масло. Пошли домой. За нами отправился и медвежонок. Бежал впереди, боком и вприпрыжку.

— Он меня всегда провожает, — сказала Буми.

Когда мы поравнялись с гусаком, который все еще отдыхал в канаве, гусак вылез и погнался за медвежонком. Но Шурван даже не обратил на него внимания.

Тогда гусак погнался за нами. И нам опять пришлось от него убегать.

4

Узкий легкий мост. Он сплетен из канатов. Посредине лежат доски — цепочкой. Перила тоже сплетены из канатов. Мост прогнулся, висит над Зеленчуком. Совсем низко. Тень от моста прыгает на волнах.

Если мост толкнуть, он долго будет раскачиваться. Это делают мальчишки — толкают и раскачиваются на нем.

Я тоже попробовал, но быстро понял — чтобы делать это, надо иметь известную долю мужества.

Скрипит канатами легкий мост. Под мостом вскипает брызгами Зеленчук. В глазах все дрожит и кружится.

Иногда ветер подхватывает брызги, и они ливнем проносятся над головой. Заливают и тебя и мост.

Буми любила раскачиваться на мосту. Она делала это похлеще мальчишек. Ухватится за веревочные перила и разгоняет мост все сильнее и сильнее.

Я с берега кричу ей:

— Осторожно, Буми! Хватит!

А она смеется, летает над Зеленчуком среди брызг и пены. Мокрая и озорная.

5

Мы с Октей ходим по краю Зеленчука, там, где мелко, и переворачиваем камни. Ходим прямо в башмаках, потому что босиком ходить невозможно: ноги стынут и тогда очень болят.

Мы собираем маленьких серых рачков. Они сидят в воде под камнями. Складываем их в коробки из-под спичек.

Вместе с нами ходит Шурван.

Он провожал из лавки Буми и, увидев меня и Октю, спустился на берег. Ему интересно, чем мы занимаемся.

А мы продолжаем собирать рачков, на которых будем ловить форель. Октя будет меня учить: я никогда не ловил форель и вообще никакую рыбу.

Рачков уже достаточно — две полные коробки.

Октя берет удочку и разматывает леску. Я смотрю на Октю и повторяю все его движения.

В башмаках хлюпает вода. Но выливать ее из башмаков нет смысла. Мы сейчас снова полезем в воду, пойдем по краю Зеленчука против течения. Так сказал мне Октя.

Я разматываю леску осторожно, потому что крутится под ногами медвежонок. Боюсь, чтобы случайно не схватил крючок.

Поплавка нет. Он не нужен. На леске привязана нитка — черный узелок. Это для того, чтобы видеть леску на солнце. А то леска прозрачная и не увидишь, где она.

Октя объясняет: форель — рыба хитрая. Ловить ее сложно. Наживку она не заглатывает, а скусывает. Дернет осторожно и бросит. Дернет и бросит. Надо почувствовать это. И тогда подсекать — резко и быстро.