Девушка жимолости - [79]

Вдохнув как можно глубже, Джин прыгнула в воду, размахивая руками и вопя от дикого холода. Девушки плавали, а ночь сгущалась; казалось, звезды медленно сползали по небу и наконец повисли прямо над кронами деревьев. Джин вдруг осознала, что выложила Дав почти все свои секреты: и про дамочек из Чаттануги, и про вино, про Хауэлла и про деньги, про мать и про отца. Даже про Тома Стокера и злосчастного теленка. Не сказала только о Причарде. Когда в горле у нее окончательно пересохло, они выбрались на берег и повалились рядышком на плоском камне рядом с водопадом.

– Ты когда-нибудь была в Голливуде? – спросила Джин.

– Так, проездом.

– В кинопробах не участвовала?

Джин потянулась:

– Собиралась. Один важный продюсер звал меня к себе на пробы, но я так и не пошла. Он мне просто голову морочил.

– Как это?

– Никакое кино он снимать не собирался.

– Откуда ты знаешь?

– Ну как тебе сказать, – задумалась Дав. – Догадалась.

– Это все твой дар?

Дав расхохоталась:

– Смешная ты! Собираешься в Голливуд?

– Может быть, – ответила Джин.

– Со своим Томом?

Вдруг Джин как молнией поразило: она вдруг поняла, почему оказалась тут на лугу с Дав Джаррод. Это Святой Дух привел ее сюда. Это Он заставил Хауэлла покаяться, Он же надоумил мужа рассказать ей о своих планах отправить ее в лечебницу, из-за Него же Джин опоздала на встречу с Томом, и тот ушел домой, но все эти события произошли не случайно.

Все это привело к встрече с необыкновенным существом, с Дав. Дух проводил ее к ней, к юной женщине с удивительным даром, которая не боялась ничего на свете.

– Они собираются отослать меня в Причард, – вдруг выпалила Джин. – Это лечебница в Тускалузе. – Завтра.

Глаза Дав сузились, она приподнялась на локте.

– Почему они решили тебя отослать? – совершенно спокойно спросила она.

– Из-за вина. И из-за Тома тоже.

Дав напряженно смотрела вниз, сцепляя и расцепляя пальцы.

– Причард, – задумчиво повторила она, будто обращаясь к самой себе.

– Ты бывала там? – проговорила Джин.

– О боже мой, нет.

Но Джин почувствовала, что жена проповедника что-то недоговаривает, потому что Дав вдруг как-то съежилась, ее развеселый голос и яркие краски словно растаяли в темноте.

Джин взяла Дав за руку, сжала посильнее, и та мельком глянула на нее. Но было слишком темно, чтобы Джин могла разглядеть выражение ее глаз.

– Расскажи, пожалуйста, брату Чарльзу, что они задумали. Попроси его заступиться за меня перед Хауэллом.

Дав отдернула руку:

– Чарльз не захочет, чтобы я встала между мужем и женой. Не мое это дело. Уверена, с тобой все будет отлично. Там у них врачи. Много места, есть где побродить…

– Как ты можешь такое говорить? – перебила ее Джин. – Это же настоящая психушка. – Она отодвинулась от пасторши. – Уж кто-кто, а ты должна бы понимать.

– Я ничего не могу тут поделать.

– Нет, можешь! – Голос Джин сорвался на визг. – Ты сказала, что вступишься за меня.

– Джин, тише. – Дав обернулась. – Успокойся, пожалуйста.

– Я туда не поеду.

– Надо поехать, если они этого хотят. Ты не должна бояться – с тобой будет Бог. А с Ним ты превозможешь все.

Джин не поверила собственным ушам:

– Что?!

– С благословением Божиим, – продолжала она, – ты горы свернешь. Оно вездесуще. Исцеляет народы, открывает прошлое и будущее.

Будто строчки с афиш брата Джаррода! Разочарование убийственным туманом поднялось в груди Джин, сжимая горло и не давая сделать вдох.

– Ты с Вонни Типпет о том же говорила? – спросила Джин.

Дав сдвинулась на край камня и начала играть с водой, перебирая пальцами то поднося их под струю, то убирая их. И наблюдала, как сплошная завеса, точно штора, раздвигалась под ее рукой.

– Да, все дело в этом самом благословении. Забавная штука: помогает чувствовать людей. Я что-то вижу внутри себя. В голове. Или кого-то, кому нужна моя молитва. Вот и тебя увидела. Я нахожу их – и оп ля! – Она взглянула на Джин. – Это дар. Очень полезный. В любой ситуации пригодится.

– Мне не нужен дар, – ответила Джин. Сердце буквально выскакивало из груди. Она сглотнула, пытаясь немного утихомирить его. – Мне нужно, чтобы с мужем кто-нибудь поговорил.

Дав снова начала цедить воду пальцами.

Джин придвинулась к ней, заломив руки:

– Он послушает брата Чарльза, особенно после того, что сегодня на службе случилось. Ты могла бы его попросить сходить к Хауэллу. Поговори с ним. Брат Чарльз прислушивается к тебе – я уверена, сама видела.

Дав покачала головой.

– Дав, пожалуйста.

Дав повернулась к ней, выражение лица было не мягче камня, на котором они сидели.

– Прости меня, Джин, но я не могу. Правда не могу. Не мое дело – указывать твоему мужу, как вести себя со своей семьей. Тут уж ничего не поделаешь – никто не сможет его остановить, и он отправит тебя в Причард, раз уж задумал это сделать. Никто, кроме Господа.

Слезы брызнули и покатились по щекам Джин стекая в рот. Она глотала их, чувствуя соль. Больше ничего не поделаешь со слезами, подумала она, только глотать.

Вот так все и закончилось. Дав не поможет ей, и ее отошлют в Причард – подальше от всего, что ей так дорого.

Уронив голову, Джин зарыдала.

– Джин… – проговорила Дав.

Джин думала о Колли и Уолтере, о Хауэлле и своей маме. О своем домишке, о белой церкви. О горе и долине, которые так любила. Потом перед ней встал Том, широкоплечий Том с добрыми глазами. Он никогда не обнимал ее, по крайней мере, так, как она мечтала. Они никогда не лежали в одной постели. И уже не лягут… Ее отправят в Причард, и все знакомое и любимое будет потеряно для нее навсегда.