Девушка жимолости - [18]

Если отец, Уинн и доктор Дункан правы и я действительно генетически предрасположена к шизофрении, то она настигнет меня в любом случае. Так что у меня два пути: либо сидеть и глотать лортаб, любуясь золотой пыльцой и красными воронами над заливом, пока Уинн не упечет меня в дурку. Либо бороться. Я могу вернуться в реальный мир и встретить тьму лицом к лицу. Выяснить наконец, что на самом деле случилось с женщинами в моем роду.

Разглядывая сигарную коробку с красным вороном, стоящую в центре стола, я почувствовала, как меня захлестывает волна ужаса. Больше жить в таком напряжении невозможно. Я должна узнать правду. Если удастся выяснить, что произошло с мамой – и с бабушкой и прабабушкой, – есть надежда, что я пойму, как защититься от этого самой. Их истории – мой единственный шанс.

О родственниках с материнской стороны я не знала ровным счетом ничего. У меня были тетя, дядя и несколько двоюродных братьев и сестер – но это со стороны отца. А мать будто вышла в один прекрасный день из реки. Никто никогда не говорил о ее родственниках. А теперь у меня оставалось две недели, чтобы их найти.

Четырнадцать дней…

Мне понадобятся деньги. И план действий. Я вспомнила о машине, оставшейся около отцовского дома. Может, сегодня она согласится завестись, если звезды сойдутся и если я как следует помолюсь. Придется помолиться. Я проберусь туда, опережу Молли Роб и Уинна, пока они не сговорились, что делать. Засяду в безопасном месте, главное – доступ к компьютеру. Мне многое нужно успеть.

Я открыла коробку и достала пустой пузырек, самый старый, который, по словам доктора Дункана, принадлежал моей маме. Прочитала этикетку – уже, наверное, в миллионный раз. Лекарства были выписаны в Тускалузе. На пузырьке значилось «Причард».

Сердце заколотилось.

Причард. Государственная психиатрическая лечебница. Первоначальной постройке больше ста лет, теперь она пустует, все пациенты переведены в современное здание в другой части больничной территории. Слово «Причард» знала вся Алабама, оно служило синонимом худших издевательств над пациентами. В восьмидесятые появились поползновения восстановить клинику, однако были они довольно вялые и прекратились, как только власти штата подсчитали, во сколько это обойдется. После чего было решено, что штат не в состоянии содержать викторианскую громадину, и больницу закрыли. Насколько мне было известно, теперь она дожидалась бульдозера.

Мама никогда там не лежала. Не может такого быть.

Но я знала человека, связанного с Причардом. Человека, которого мне хотелось забыть как страшный сон.

Я подняла крышку коробки и кинула туда пустой пузырек. С коробкой под мышкой я вышла на улицу и направилась к своему дому. Воздух был неподвижным, плотным, влажным – как перед ураганом.

* * *

Когда я ступила на подъездную дорожку к отцовскому дому, пот лил с меня ручьями после двух миль по липкой жаре. Мимо меня прогрохотал эвакуатор, увозя мой автомобиль. Я принялась как идиотка размахивать руками. Глянув на меня, водитель поехал дальше. Задыхаясь в поднятой им белой пыли, я уставилась на дом. Молли Роб в очередном старушечьем бежевом одеянии и обруче того же цвета на голове наблюдала за происходившим с крыльца. Я бросилась к дому по дорожке и остановилась на повороте, уперев руки в бока.

– Вы не имеете права! – закричала я. – Это моя машина.

– Нет, это наша машина, – властно заявила Молли Роб со своего насеста. – Ты передала нам документы на нее пару лет назад, забыла? Не знаю, что ты собралась с ней делать, но Уинн теперь приглядит за ней, так что скажи ему спасибо.

– Я хочу поговорить с ним, – выкрикнула я.

– Он занят, можешь говорить со мной.

– Из тебя получится шикарная первая леди, ты в курсе? Целое подразделение службы безопасности в одном костлявом бежевом флаконе.

Роб закатила глаза.

– Но в данном случае тебе придется попридержать коней, поскольку я… – Тут я повысила голос и отчетливо произнесла каждое слово: – Хочу поговорить со своим братом.

Молли переступила с ноги на ногу.

– Уинн занят. Тебе, конечно, нет дела, но Глупыш пропал, твой отец безумно переживает.

– Глупыш?

– Его собака.

Шавка. Померанский шпиц, или чихуахуа, или кто там еще. Кличку, конечно, предложила Молли Роб. Дебилка.

– Скажи Уинну, пусть прихватит ружье, – предупредила я. – Вдоль нашего берега уйма крокодилов.

– Ты бездушная, – сказала Молли. – Твой отец любит эту собаку.

– Мой отец терпеть не может маленьких собачонок. Будь он сейчас в себе, то, скорее всего, пнул бы вашу шавку прямиком в реку. Думаю, кстати, вы опоздали. Крокодилы уже с успехом ею пообедали.

Не проронив ни слова, она упорхнула в дом. Хлопнув дверью так, что стекла зазвенели. Я пошла назад, дрожа от ярости. Всю дорогу к дому Джея я непрерывно повторяла про себя: «Только бы он не проснулся, только бы не проснулся!»

* * *

В задней части дома шумел душ. Как я поняла, Джей проснулся и, не обнаружив меня, решил не искать. Это и его ключи на кухонном столе было большим, чем то, о чем я молилась. Даром Божьим. Я вышла из дома и села на пахнущее кожей сиденье его «БМВ». Сжала пальцами виски.

Не надо думать, просто поезжай.