Девушка выбирает судьбу - [91]

Зато второй заход пришелся по траншеям, и вскоре вся высота была словно вспахана гигантским плугом. Не успели улететь самолеты, как заговорила тяжелая артиллерия и минометы. Немцы определенно считали, что высотой овладели крупные советские воинские подразделения. Сорок минут продолжался артобстрел, а потом из леса поползли танки — один, второй, третий. Да, не менее тридцати танков шло на высоту, а сзади двигалась пехота в черных мундирах! Эсэсовцы!..

Лейтенант Ескараев поднял голову, посмотрел по сторонам. Снега нигде не было. Черный дым и пыль от разбитых дзотов стояли над траншеей. В ушах была какая-то гулкая пустота… Обходя мертвых, он двинулся направо по траншее. Оставшиеся в живых отряхивались и сразу поправляли оружие. Только потом бойцы ощупывали себя, нет ли где ушиба или ранения.

Вот один из молодых, второй. Они оглядываются в недоумении, видят соседей и тоже начинают проверять оружие: клацают затворами, досылают патроны из магазина в ствол. Это деловитое клацание сразу успокаивает людей, Расчеты противотанковых ружей ползут вниз, в заранее отрытые окопы. Танки наверх не полезут: круто и там, на взгорье, густо разбросаны их собственные мины… Они только подведут пехоту, проложив ей дорогу в заграждениях. Там два удобных места для этого, и как раз туда направил капитан Захаров пэтээры. Они уже внизу, выставили неестественно длинные стволы навстречу ползущим чудовищам. Сверху все видно как на ладони…

Ближе, ближе немцы. Не меньше полка наступает вслед за танками. А высота молчит. Ескараев оглядывается и совсем успокаивается: лица солдат спокойны и сосредоточены. Раненые, стиснув зубы, тоже лежат с автоматами. Даже тяжелораненые не стонут. Грозная тишина!..

Метров сто пятьдесят осталось до противника. Немцы осмелели, и кое-кто начал обгонять медленно ползущие танки. В этот момент и грохнули противотанковые ружья, да так удачно, что два головных танка словно заклинились в самых удобных для прохода местах. А невидимые расчеты подбили пока еще один танк. Серый дым от горящего металла потянулся понизу. Танки остановились, не дойдя до заграждений. Пехота замешкалась, сбиваясь в группы, и в этот момент высота ощерилась огненными всплесками. Немцы были видны, как мишени на стрельбище. Их поливали прицельным огнем сверху, снизу, с разных точек высоты, и укрыться им было негде. Слепо вертелись танковые башни, но батальон был рассредоточен, и танковые орудия не могли нанести ему серьезного вреда. Еще три-четыре минуты заминки, и немцы побежали…

Выпустив вслепую по нескольку снарядов, повернули и танки. Но, пока они дошли до леса, еще два из них задымились и остановились. Было видно, как танкисты выскакивают из горящих танков и бегут вместе с пехотой.

— Прекратить огонь!

Связь была оборвана. Команда передавалась по траншее, и высота быстро стихла.

На этот раз немцы подтянули легкую артиллерию и минометы. Заметно было шевеление в лесу и перелесках, открыто подтягивались резервы. По интенсивности огня противник понял, что не такое уж большое подразделение захватило высоту. И все же перед второй атакой немцы снова проутюжили ее сначала с воздуха, а затем из тяжелых орудий. На этот раз они били уже прямо по траншеям и блиндажам, хорошо зная их расположение. Дымом и пламенем окуталось все вокруг, и не успели замолкнуть тяжелые орудия, как из ближайшего оврага и перелесков заухали минометы. Одновременно к высоте со всех сторон двинулись плотные черные цепи…

Ничего не было видно в двух шагах. Рядом с лейтенантом Ескараевым стонал, раскачиваясь из стороны в сторону, молодой боец-казах.

— Что с тобой? — спросил его на родном языке лейтенант.

— Маулена… убило…

Боец показал на лежащего рядом товарища. Бледное лицо убитого было спокойно и сосредоточено, словно он опять приготовился к бою. На груди его зияла страшная рваная рана. Эти двое были земляками и держались друг друга. Оставшийся в живых, по-видимому, до сих пор не верил в смерть и ждал, что друг его вот-вот очнется.

— Да, он убит, — сказал лейтенант. — Перебинтуй мне руку!

Он протянул парню раненную еще в прошлый налет руку. Бинты намокли и сползли. Боец осторожно дотронулся до них.

— Давай скорее… Вот так. Крепче бинтуй!

Боец наскоро перевязал ему руку и заспешил, поглядывая в сторону врага. Первое, что он сделал, это взял запасной диск у убитого. А ведь впервые в бою!..

Лейтенант Ескараев снова пошел вдоль траншеи. Она обвалилась во многих местах, и ему приходилось перелезать через завалы. Мертвые лежали в стороне со сведенными на груди руками, а живые приготовились к бою. Немцы и на этот раз были встречены сильным огнем. Они залегли у самых заграждений, но не смогли их преодолеть и откатились обратно, усеяв снег черными телами.

— Эх, минометов бы нам, да пару пушечек! — снова сказал командир второй роты, когда подошел к нему Ескараев.

Тут же началась третья атака. Теперь пехоту подвезли на бронетранспортерах, и она с ходу преодолела первую линию заграждений. Кое-где немцы начали взбираться на сопку, и комбат направил туда подкрепление: по пять-восемь человек. Треть батальона уже выбыла из строя, а немцы не прекращали атак. Еще три раза поднимались они, но, встреченные густым автоматно-пулеметным огнем, вынуждены были отходить.