Девушка, видящая призраков - [34]

Я долго смотрела на нее, решая, что сказать.

— Ничего, — сказала я. — Не сейчас. Но если еще кого-то ранишь, я скажу ему и всем, что ты сделала.

Она кивнула. Не глядя мне в глаза, она отвязала духовный мост от дверной ручки.

16

Я покинула лазарет уже вечером. Я думала о госпоже Вэй. Порой было просто забыть, что в китайском квартале был не один народ. Она была одинока, как я, практиковала магию, что не имела тут места, но разница все же была. Она могла перестать быть такой. Она могла снять серьги, но я не могла убрать глаза инь.

Глаз отца ждал меня на лестнице у лазарета. Я подняла его на плечо и прошла три улицы на пути домой. Пока я шла, я рассказывала духу, о чем узнала.

— Кулу-Янлин, — сказал он, — звучит плохо.

Я согласно кивнула.

— Том Вонг показывает силу, — сказала я. — Он считает Бок Чоя угрозой Аншень-тонг, и он думает, что отцу не хватит сил остановить его. И он покажет силу, какую еще не видели в китайском квартале. Он собирал трупы из заброшенных шахт и других мест, и завтра ночью они с Лю Цянем призовут Кулу-Янлина.

— Но это безумие, — сказал господин Янци. — Такой монстр уничтожит половину квартала.

— Да, — сказала я. — Этого они хотят. Они направят Кулу-Янлина на улицы, что принадлежат Си Лянь, и уничтожат все. Том направит его на все, что мешает Аншень-тонг. Кулу-Янлин разобьет дома, проглотит людей, остальные будут страдать. И больше не будет Си Лянь, — продолжила я. — Все будут просить защиты у Тома. Он думает, что 438 увидят мудрость в его методах, и они сместят господина Вонга. Он думает, что уважение к предкам старо, и это нужно изменить.

Глаз отца смог вздохнуть.

— Но есть люди и вне квартала, да? И много. Они не будут сидеть и терпеть монстра, бегающего по их городу.

— Это начнет войну, — сказала я, — этого и хочет Том. Трупы будут лежать горами.

Господин Янци чесал руку вместо подбородка.

— Он делает все это для силы.

— Для силы, для мести, — сказала я. — Вряд ли Том пришел в себя после смерти Ракеты, как не пришла в себя и я.

— Да, — глаз осторожно подбирал слова. — Ты мне расскажешь об этом?

Мы добрались до храма отца. Господин Янци не мог войти.

— Я принесу вам чай, — сказала я.

Глаз хмуро посмотрел на меня.

— Я хотел бы чаю, — сказал он, — но, когда ты вернешься, лучше расскажи, что случилось.

Я вздохнула. Я не хотела ни говорить, ни думать об этом. Но смерть мужа толкнула Тома Вонга на этот путь. Мне нужно было понимать Тома, чтобы с ним бороться.

— Я расскажу, господин Янци, — сказал он. — Обещаю.

Я прошла внутрь и занялась двумя чашками чая, одну мне, а другу для глаза. Я отгоняла эмоции, пока грелась вода. Я не хотела снова ощущать боль. Не хотела говорить о дне, когда умер Ракета. Я притупила ощущения.

Когда чай был готов, я вынесла его наружу. Я села на ступеньку и прислонилась к кирпичной стене. Я подвинула чашку к господину Янци, и он забрался и с довольным видом погрузился в чай.

— Готова говорить, Ли-лин? — спросил он у меня.

— Это было только два года назад, — начала я. — Ракета был самым высоким в квартале, его боевые искусства были несравнимы. Даже его магия поражала, отец повысил его до седьмого сана. Он не знал английский, что делало его «настоящим человеком Китая» в глазах моего отца. Он работал помощником моего отца. Каждое раннее утро мы с ним забирались на крышу храма моего отца и смотрели на восход солнца. Я была так рада. Мы копили деньги, чтобы переехать в Беркли, где Ракета планировал открыть свой храм.

Я отвела взгляд. Молчание ранило. Тишина затянулась, и я жалела, что начала историю. Но я не скрывалась от ужасов.

— Однажды в квартал пришли белые. Они работали на обувной фабрике, но фабрика закрылась, и они потеряли работы.

— И они обвинили конкуренцию с китайцами, — сказал глаз отца, все поняв. — Они пришли в квартал в поисках драки.

Я сделала глоток чая.

— Они были безобидны. Сбивали шляпы или тянули за косички. Они были задирами, глупыми, но только и всего. Том Вонг пошел за констеблями. И Ракета подошел к ним. Шляпа лежала на дороге, где ее сбили с чьей-то головы. Я все еще помню взгляд мужа. Он притворился дураком. Он сказал: «О, кто-то потерял шляпу!». И он склонился, чтобы поднять шляпу, сделав себя при этом целью. Один из задир попытался ударить его, но он отошел, будто случайно. Мужчина упал. Все еще притворяясь, что не понимает, что происходит, Ракета надел шляпу на голову. Один из мужчин попытался сбить шляпу, но Ракета отходил, делая вид, что это случайно. Снова и снова они пытались сбить шляпу с головы моего мужа, но Ракета был недосягаем, уклонялся, пригибался и отходил. Он даже не пытался ударить в ответ. Десятки людей столпились и смотрели. Ракета играл. Но мужчины были унижены. Толпа смеялась над ними. Мужчины злились. Они пытались его ударить, но не могли, — я сделала глоток чая, воспоминание разворачивалось в голове, как свиток. — Один попытался стукнуть его, но Ракета шагнул в сторону, и мужчина ударил по лицу друга. Он сломал другу нос. Они не были готовы. Ракета был младше, сильнее, быстрее, обучен лучше и ловкий. У них не было шанса. Не ударяя их, муж выматывал их и бил. Один из них вытащил охотничий нож, Ракета сжал его запястье и обезоружил. Я любила его в тот миг, — сказала я. — Так гордилась им. Он одолел четверых задир, не прибегая к жестокости. Он стоял среди уставших мужчин, сжимал охотничий нож и выглядел как рыцарь из старых историй. И тут вернулся Том Вонг с констеблями. Они посмотрели на сцену, увидели человека с ножом среди четверых, что выглядели избитыми, и констебли вытащили пистолеты и закричали ему опустить нож. Они кричали на английском, и Ракета…