Девушка с синими гортензиями - [82]

Глава 3 Время любить

– Секретарь! Меня просили написать мою биографию для энциклопедического словаря. Пишите: «Вышел из народа…»

– Угу. «И решил туда не возвращаться».

– Секретарь!

Зал, хоть и знал пьесу наизусть (все-таки пятьсот представлений – не шутка), лег от смеха. Даже сидевший в партере Александр улыбнулся.

В своей гримерке Жинетта Лантельм, ожидая выхода, вытащила из стола маленькую коробочку, высыпала из нее немного белого порошка на серебряную крышечку от коробки для шпилек и жадно втянула его в себя. Жюли, караулившая у дверей, даже не удивилась манипуляциям своей хозяйки.

– Сегодня я буду в ударе, – пробормотала Жинетта, сидя с закрытыми глазами.

Она поднялась и на первом же шаге едва не споткнулась в своем роскошном платье с треном.

– Жинетта! – Костюмерша бросилась к ней.

– Со мной все в порядке, – проворчала актриса, отряхивая шлейф. – Все в порядке!

В дверь постучали, и через минуту в гримерку заглянул молодой служитель.

– Мадемуазель Лантельм! Вы просили сообщить, когда явится человек с вашей контрамаркой… Так вот, сегодня он пришел.

– Все-таки пришел, – пробормотала актриса. – Целая неделя прошла! Чего, интересно, ждал? – Жинетта повернулась к служителю: – Я надеюсь, ты посадил его в ложу?

– Нет, в партер. В ложе мсье Рейнольдс, – пояснил он.

Жинетта скривилась:

– А, ну тогда… Хорошо.

– Кто такой человек с контрамаркой? – с любопытством спросила Жюли, когда дверь за служителем закрылась.

– Да так, никто, – вяло отмахнулась Жинетта.

– А как у тебя с Рейнольдсом?

– Никак. Он чуть не застукал меня с суфлером… Правда, я с ним уже порвала. Надоели ревнивцы, а когда у них еще и за душой ни гроша… А как твои дела?

– Я познакомилась с сыном графа, – гордо сообщила Жюли. – И, кажется, ему понравилась.

– Что за граф?

– Де Сертан. Это его третий сын.

– Карлик? Бедная Жюли, я тебя умоляю! Мы тебе найдем кого-нибудь получше.

В дверь снова постучали.

– Мадемуазель Лантельм, ваш выход!

– Иду-иду… – Она обернулась к Жюли. – Как я выгляжу?

– Великолепно!

…Снимая грим после спектакля, Жинетта бормотала себе под нос:

– Истукан! Упрямец!

Она сразу же поняла, что в лице Александра обрела трудного зрителя. Профессиональные актеры очень хорошо умеют управлять публикой, а молодой человек словно смотрел спектакль отдельно от толпы – хлопал, когда считал нужным, смеялся, когда ему хотелось, а некоторые места, которые Жинетта считала особенно удачными, его вообще не тронули.

– Жанно!

Служитель просунулся в дверь.

– Где тот, ну, с контрамаркой?

– Ушел.

– Как ушел? – возмутилась Жинетта. – Вот негодяй!

В дверь внесли несколько корзин с цветами, а следом за ними прошествовал высокий, крупный немолодой брюнет в золотых очках, с дорогой тростью в руках.

– Жинетта! Душа моя, ты сегодня была неподражаема!

– Жожо, не зли меня, у меня болит голова, я сама не своя…

Жюли накинула на нее шубу, и Жинетта, даже не переодевшись в обычное платье, вихрем вылетела за дверь. Там она снова споткнулась и энергично чертыхнулась, но служитель поддержал ее.

Рейнольдс обернулся к костюмерше, словно ища объяснений, но та только развела руками. Мужчина заметил на столе открытую коробочку с белым порошком и помрачнел. Спросил раздраженно:

– Она опять нюхала эту гадость?

– Мадемуазель много работает, – сказала Жюли, словно оправдываясь. – И на нее опять подали в суд. Она хотела играть в пьесе, но там сменили актеров, и Жинетта передумала. Тем более что любовные сцены оказались прописаны слишком… скабрезно.

– Почему она не обратилась ко мне? – сердито спросил Рейнольдс. – Я бы позвал своих адвокатов, и контракт составили бы так, что ее никто бы не посмел тронуть!

А Жинетта в то мгновение не думала ни о Рейнольдсе, ни об очередном суде. Кусая губы, она подгоняла Буазена, чтобы тот ехал быстрее и нагнал зрителей, которые несколько минут назад покинули театр.

– Вот он, вот он! – закричала она, увидев одиноко идущего Александра.

Буазен перестроился и поехал вдоль тротуара.

– Сударь! – сладко пропела Жинетта, высовываясь в окно. – Вы не зашли ко мне после спектакля. Вам не понравилось?

Молодой человек остановился, остановился и Буазен.

– Э… А надо было зайти? – спросил Александр нерешительно.

– Теперь уже поздно, – вздохнула Жинетта. – Ой! Я забыла шляпку!

«Значит, дело и впрямь серьезное», – подумал Буазен, пряча под усами улыбку. Ему нравился серьезный, спокойный молодой человек – во всяком случае, больше остальных ухажеров хозяйки, которых он знал.

– Возвращаемся в театр? – на всякий случай предложил он.

– Нет, – капризно сказала Жинетта. – Садись, – добавила она, обращаясь к Александру.

Сын баронессы Корф не любил фамильярности, но тут актриса открыла дверцу и протянула ему руку. Все еще сомневаясь, молодой человек сел рядом с ней на заднее сиденье, и машина покатила дальше.

– Тебе понравилось, как я играла? – спросила она, требовательно взяв его за пуговицу.

– Да.

– Тогда поцелуй меня.

С точки зрения Александра, одно было вовсе не обязательно связано с другим, но ему так и не удалось объяснить это Жинетте, потому что она притянула к себе его голову и поцеловала сама.

Они доехали до улицы Кардине, и Жинетта поднялась с ним вместе. Консьержка проводила их снисходительным взглядом. «Наконец-то он нашел себе девушку… Ну что ж, дело молодое! Интересно, где я ее раньше видела?»