Девушка с серебряной кровью - [50]

– Откуда взялся мариец? – спросил Федор. Не из праздного любопытства спросил, забрезжило в памяти что-то такое смутное.

– Никто не знает. – Анфиса пожала полными плечами. – Пришел, и все. Ветром принесло, – она презрительно фыркнула, – прямо на Стражевой Камень, к Софье, Акима Чернова дочке, под подол.

Вот что ему не давало покоя, вот о каком марийце речь. Об отце Айви.

– Он красивый был, – сказала Анфиса, бросив быстрый взгляд на Августа, тот слушал с большим вниманием, но жевать не забывал. – Городские девки по нем с ума сходили, а он выбрал себе эту… ведьму.

– Почему ведьму? – спросил Август.

– А они там, на острове, все такие, – сказала Анфиса с неожиданной злобой. – И мать ее, и дочка. Мать так и вовсе за ворожбу удавили.

В этот момент Федору и самому захотелось удавить Анфису. Не ожидал он, что за аппетитными формами и милыми ямочками скрывается столько злобы и обычной бабьей зависти. Август, кажется, тоже не ожидал, он даже жевать перестал, посмотрел на Анфису сквозь внимательный прищур, но она ничего не заметила, начав говорить, уже не могла остановиться.

– Вот вы все на остров наведываетесь, Август Адамович, а того не знаете, с кем связались. – В голосе кухарки послышалось густо замешанная на ревности обида.

– А ты мне расскажи, – попросил Август. Вкрадчивость его голоса могла насторожить любого более или менее благоразумного человека, но Анфису не насторожила.

– Все они там змеевы дочки, – сказала она с непоколебимой уверенностью, но сразу стало ясно, что пересказывает она чужие мысли. – Воду в озере мутят, мужиков чужих приваживают. – Анфиса снова посмотрела на Августа. – Вот только не трогают их сейчас, боятся Чернова.

– А что же его бояться? – Август приподнял брови. – Обычный старик.

– Не знаю, может, тоже ворожит, а может, из-за денег. Деньги у него всегда водились, так батя говорил. И руки у него длинные. Сидит себе сиднем на острове, а дотянуться может аж до Чернокаменска, а то и дальше. Савва Сидорович и тот ему не указ, а Савва Сидорович всему в городе хозяин.

– Про марийца расскажи, – попросил Август, и Федор заметил, что Берг больше не называет Анфису мон шер.

– Мариец хоть и промышлял со Злотниковым, но всегда возвращался на Стражевой Камень. Говорят, ему Софья помогала, с помощью своего чародейства показывала, где золото искать. Злотников богател с каждым днем, только вот всем ведомо, что колдовство до добра не доводит, и золото то зачарованное.

– Кем зачарованное? – спросил Федор.

– Им, – Анфиса сделала непонятный жест рукой. – У нас каждый знает, что и озеро, и земля, и все, что в земле, в его власти. Золото, руда, самоцветы.

– Ну, про самоцветы ты нам, Анфиса, не рассказывай, – усмехнулся Август. – Самоцветов у нас тут нет.

– У нас тут, – она постучала пальцем по столу, – может, и нет, а вот в горах есть. Злотников с марийцем в горы ходили и камни приносили. Один изумруд батя видел своими собственными глазами. Вот такой! – Она сжала свой кулак, показывая, какого размера был изумруд.

Размер казался слишком уж нереальным, даже если предположить, что изумруд существовал на самом деле, а не был выдумкой Анфисиного папеньки.

– Но не приносят счастья бесовские штучки. Вот и Демиду Злотникову не принесли, стал он злым и подозрительным, наверное, боялся, что богатство его кто-нибудь отнимет. А то, что богатство есть, весь Чернокаменск знал. Сам же Злотников и рассказал.

– Прямо так и рассказал? – не поверил Август.

– Пить он стал, вот что. – Анфиса поморщилась. – Много пить! А пьяный артельщик – болтливый артельщик. – Она посмотрела на них многозначительно.

– Болтливый артельщик – нищий артельщик, – повторил Федор задумчиво.

– Мертвый! – сказала Анфиса неожиданно резко. – Пьяный, болтливый, мертвый. Злотников богатством своим бахвалился, говорил, что скоро станет богаче самого Кутасова, а золото сдавать перестал, вот злые люди и смекнули, что и золото, и самоцветы он где-то спрятал. А то, что спрятано, завсегда можно найти. Искали долго, золота должно было набраться много, целый сундук. Сначала в дом к нему влезли, хотели по-тихому, пока хозяева спят, но ребенок заплакал.

– Ребенок? – переспросил Август.

– Сергей, сын его. Ему тогда было годков пять или семь. От его плача отец проснулся, схватился за топор. Спал он с топором под кроватью, вот до чего себя довел! Но спьяну никого не поймал, убежали злыдни. – Анфиса снова помолчала. – Вот только бегали недолго, вернулись через несколько дней и напали на Злотникова, когда тот был на прииске. Его долго пытали, видно, хотели выведать, где он золото спрятал. Но он мужик был очень крепкий и злой, мог и не сказать. Батя мой считает, что не сказал, потому как не всплыло нигде ни золото, ни самоцветы.

– Ну, оно могло всплыть в другом месте, – сказал Август. – Урал большой.

– Урал-то большой, – покачала головой Анфиса, – да вот только людишки у нас маленькие. Не хватило бы им ума на такое. Это же разбойники!

И здесь Федор был вынужден с ней согласиться. Мало того, он даже начал догадываться, где следует искать сундук с золотом и кто его охраняет.

– А что же мариец? – спросил Август. – Что с ним стало?