Девушка с черным котом - [7]

— Пока что не могу объяснить, — пожал плечами тот. — Повторяю: вы не поймете. Айрин, вы хотели купаться? Тогда купайтесь. Но быстро, и сразу обратно. Я не шучу.

— Это приказ? — с вызовом спросила она.

— Да, — жестко отрезал Таенн. — Это именно что приказ. Айрин, я не злой и не поганец, как вы сейчас подумали. Поверьте, это действительно необходимо. Правда.

— Ладно, — она сдалась. — Куда можно положить вещи?

— На любой шезлонг, это не имеет значения.

…Как только вода коснулась ее босой ступни, все мысли словно куда-то пропали, а остался лишь восторг, детский, наивный, ничем не омраченный — восторг, который можно испытать очень и очень редко. Море!!! Как хорошо!!! Как чудесно!!! Теплая вода, словно ласковые руки, обнимающая тело, стая крошечных рыбок, испуганно метнувшихся куда-то в сторону, когда она оттолкнулась ногой от дна, давно позабытый вкус соли на губах, мириады крошечных зеркальных брызг, взлетевших в небо — она подхватила воду рукой, и подбросила ее к солнцу, чтобы загадать желание, ведь когда приезжаешь на море, надо обязательно, первый раз купаясь, загадать желание… А потом было незабываемое ощущение полета, ведь это, наверное, похоже — когда плывешь в теплой прозрачной воде, и когда летишь.

Она не знала, сколько прошло времени — время потеряло всякий смысл и значение. Она плавала, то отдаляясь от берега, то вновь возвращаясь на мелководье, плавала, смотрела то на сияющее теплое небо над головой, то на мелкие камни, укрывающие дно, то на берег, который казался ей одновременно далеким и близким, то на неразличимый в дымке горизонт.

Вот только…

Там, на берегу, рядом с шезлонгом, на котором лежала ее одежда, стояла неподвижно черная фигура, которая не вписывалась в этот идеальный пейзаж и момент. Таенн. Таенн, в своей черной одежде, со своим кипенно-белым воротничком, Таенн, который тут почему-то совсем неуместен, словно… словно он не часть этой картины, он не имеет права тут быть.

— Айрин! — крикнул Таенн. — Время! Нам пора возвращаться!..

С какой же неохотой она покидала эту теплую, бесконечно приятную воду. Как же не хотелось выходить — но Таенн уже стоял на берегу с ее платьем наготове, он подал ей полотенце, он деликатно отвернулся, пока она переодевалась, он стояли покорно, и ждал, пока она укладывала полотенце и купальник в сумку — но на лице его всё сильнее и сильнее проступала тревога.

— Можно будет завтра сюда придти снова? — спросила Айрин, когда они быстрым шагом направились к лестнице.

— Что? Ах, да. Конечно, можно, — заверил Таенн. — Завтра такой спешки уже не будет, хоть весь вечер тут проведите… сам я такого практически не видел, но, по слухам, находятся отчаянные. Конечно, можно.

— Вечером на берегу нельзя быть? — удивилась она. — Но почему?

— Вечером можно. Ночью нельзя, — он ускорил шаг. — Вы потом поймете. Идемте быстрей.

* * *

Они успели — это Айрин поняла, когда они прошли через калитку, и направились к дому. Успели, видимо, даже с запасом: на лице Таенна читалось сейчас видимое облегчение. Пока Айрин развешивала на веревочках, натянутых неподалеку от крыльца, под навесом, мокрые вещи, он прошел в дом, и вскоре вернулся с двумя стаканами малинового морса, которые пришлись очень кстати, ведь по дороге обратно, поднимаясь в гору, и они изрядно запыхались.

— Прекрасно, — констатировал Таенн, одним глотком опорожняя свой стакан. — Просто прекрасно. Что ж, Айрин, первый день, на мой взгляд, прошел весьма успешно. А сейчас я буду вынужден вас покинуть.

— И сегодня вы уже не вернетесь? — с тревогой спросила она.

— Сегодня нет. Завтра — непременно, — заверил он. — К сожалению, меня ждут дела. Честно говоря, мне совсем не хочется уходить, но… обстоятельства…

— И что же мне делать? — Айрин вдруг ощутила нешуточное волнение.

— Отдыхайте, осваивайтесь, — он улыбнулся. — Развлекайтесь. На втором этаже, как мне кажется, должна быть библиотека, телевизор, приемник. Да и сам дом… в общем, не волнуйтесь, вы найдете себе занятие по душе. Обязательно. Но… перед уходом я вынужден вас предупредить… — он замялся.

— О чем?

— С наступлением темноты не выходите из дома. А если все-таки выйдите, не приближайтесь к калитке.

— Почему? — Айрин почувствовала между лопаток противный холодок. — Это опасно?

— В некотором смысле да, это опасно, — подтвердил Таенн. — То есть это безопасно… пока вы в доме. Поэтому — что бы ни происходило на улице, не ходите туда.

— А что там может происходить? — с тревогой спросила она.

— Всякое, — Таенн пожал плечами.

— А всё-таки?

— Кто-то может кричать. Может быть, кто-то будет звать вас.

— Кто именно?

— Айрин, — Таенн поставил пустой стакан на лавочку, подошел к ней, взял за плечи. — Милая девушка, вам рано про это знать. Обещаю, клянусь чем угодно — вы всё поймете, я всё расскажу. Но не сегодня и не сейчас. Давайте пока что сделаем так: вы просто последуете моему совету. Один раз — вы мне поверите. Без ответов. Которые я в данный момент просто не сумею вам дать.

— Мне страшно, — прошептала она. — Таенн, всё было так хорошо… а вы напугали меня.

— Не напугал, — поправил он. — Предупредил. И попросил. Я бы очень не хотел, чтобы мы сейчас пошли дальше в этом разговоре. Вы для меня — как маленький ребенок, который не понимает, чем опасна молния, и почему нельзя выходить из дома во время грозы. Малышу не получится объяснить, что такое электричество, что собой представляет молния, из-за чего на самом деле гремит гром. Ребенок просто может послушаться маму. И сидеть во время грозы дома. Понимаете?