Девушка из штата Калифорния - [61]

И я приняла решение: пока мы в отпуске, сделаем вид, что ничего не произошло, и завершим отпуск, как намечали. Правда, контрольный пакет акций, то есть наши финансы, теперь переходит ко мне. А приехав домой, я придумаю какие-то крутые меры предосторожности. Я ему сказала: «Ты ведь меня обманывал все годы, никогда не упомянув о том, что у тебя такое было». Но он мне ответил настолько веским аргументом, что мне трудно было не согласиться, что он прав. Он сказал: «Мы с тобой женились через три недели после нашего знакомства. Ну с какой стати я вдруг стал бы тебе рассказывать о том, что уже завязал три года до этого?» Резонно, подумала я, ничего не скажешь. Мало ли кто чем в молодости занимался да бросил. Я вот курить бросила три года назад, так что, мне теперь всю оставшуюся жизнь об этом вспоминать? И тогда я сообщила ему, что напишу письменные условия нашей дальнейшей семейной жизни. Если он их нарушит, то пусть пеняет на себя: я подам на развод. Развод в Америке – очень долгий и болезненный процесс. Это не как раньше в Союзе. Разъехались по разным квартирам и сразу начали новую жизнь. Тут надо продавать дом, делить все нажитое, искать новое жилье, менять весь свой устоявшийся удобный ритм и стиль жизни. Болезненно и морально, и материально для обеих сторон, и жутко долго, может тянуться годами. Если вовлекаются адвокаты, то они попытаются оторвать львиную долю у обоих супругов. Майк никогда не хотел развода. Бывало, я кипятилась и начинала говорить о разводе, но он меня всегда уговаривал и старался успокоить. А тут такое! Какой прекрасный повод! Иди и разводись! Но я вдруг сделала для себя неожиданное открытие, что мне нелегко уже сейчас вот так просто пойти на этот шаг. Я живу удобно и хорошо, и вдруг мне надо все рушить, кого-то искать. А вдруг этот кто-то тоже окажется «со скелетом в шкафу», да еще и каким похуже. Нет, решила я. Я ему, пожалуй, дам этот шанс – все уладить и забыть. Но с другом, с которым он все покуривал травку по выходным все годы у того дома (у нас в Калифорнии), Майку придется расстаться. Это будет одним из условий нашего договора.

Так я и сделала. Написала договор, он подписал. Тому другу я написала вежливое, но неприятное письмо о том, что если он появится около нашего дома, я заявлю в полицию. Я много лет закрывала глаза на траву, думала, это баловство. Но теперь пришлось резко изменить свою позицию, чтобы четко определить приоритеты. Другу я написала: «Я уехала от русских алкоголиков не для того, чтобы жить с американскими наркоманами. Передай сообщение всем своим участвующим знакомым».

Вот такие катаклизмы (это уж настоящие клизмы) пришлось мне пережить через восемь с половиной лет брака. А что Канкун? Там тепло и хорошо, и много интересных экскурсий, но там и наркотики. Туда я больше не захочу. Вот так я познакомилась с латиноамериканским миром, сделав противное открытие о своем собственном муже. Теперь мы давно уже вернулись к своим работам и все идет тихо и по-прежнему (ох ненадолго! ох не знала я, что меня ждет через четыре месяца!).

Теперь я в отпуск в такую страну, где пьют и где не поездить на машине, не поеду. Как я мрачно пошутила еще там, в Канкуне, что следующий раз мы поедем в отпуск прямо в Колумбию, страну процветающего наркобизнеса. На Гавайях, например, мы арендуем машину и там Америка, там не пьют, надо садиться за руль и ехать везде самим. Это дисциплинирует, особенно людей, склонных к вредным привычкам. Иногда меня спрашивают, не хочу ли я в Россию съездить, или не хочет ли муж. Я думаю, что в России сейчас небезопасно для жизни. Так же думаю, что в гостинице на Майка будут бросаться валютные проститутки или студентки-любительницы. А ему как джентльмену и ценителю женской красоты вдруг неловко будет им отказать. Следить за кем-то или держать на веревочке не в моих правилах. Так зачем же мне такие сомнительные приключения? Поэтому я скромно отвечаю: «Мы еще здесь не напутешествовались». Что тоже правда. Америка большая. И мы были только в нескольких штатах.

Пока прощаюсь до следующей главы и надеюсь, что не на четыре года!

Февраль, 2004 г.

21

Прошло всего два месяца после написания предыдущей главы, но произошли из рук вон выходящие события, и я должна поделиться этим с читателем. Я все время тут пишу, какой относительно безоблачный брак у меня был все эти девять лет. И вдруг! Тучи сгустились над нашими отношениями, загремел гром, засверкала молния, и что бы вы думали, уважаемый читатель? Только, пожалуйста, не падайте со стула, или на чем вы сидите или лежите, потому что для меня это было не менее поразительно и сногшибательно, чем будет сейчас для вас. Майк, мой почти идеальный муж, вступил в свое сорокалетие, и кризис середины жизни (известный в психологии) ударил его очень сильно и сотрясал пару месяцев, пока не произошли большие перемены в его жизни, а точнее, в финансовом статусе. Что вдруг произошло почти через девять лет нашего брака? А то, что Майк поднял революцию в нашей маленькой семье, заговорив о разводе. Да, Майк, и да, о разводе.

Я тут в своей истории, по-моему, мало делилась этой частью наших с ним отношений (личной). Меня занимали какие-то другие, глобальные проблемы моего приживания в Америке. Но теперь, когда гром грянул, надо внести некоторую ясность, почему именно для меня это было как снег на голову. Дело в том, что все годы нашего брака я ненавязчиво давала Майку понять, что если ему что-то не нравится в наших отношениях, то он абсолютно свободен вылететь из нашего русско-американского гнезда и создать, может быть, другое, более удобное для него, с американской женой. Частенько, что греха таить, я говаривала, бывало: «У меня ведь нет детей, может, тебе хочется создать семью с детьми. К тому же, может быть, я тебя раздражаю своей русской прямолинейностью, так, пожалуйста, ты свободен». Уж от кого, но только не от него можно было ожидать желания развестись. И вот однажды недавно как-то я заговорила о преемственности поколений, слово за слово, оказалось, что он очень страдает, что ему сорок лет, а у него нет детей и не предвидится. Оказалось, что он так жить больше не может и хочет принять какие-то серьезные решения, чтобы изменить ситуацию. Меня, конечно, это очень потрясло, как потрясают неожиданности. Меня это удивило. Как можно было девять лет молчать об этом, не укладывалось у меня в голове. И зачем молчать. Ведь я всегда прямо выражала все свои мысли. Никаких секретов между нами не было, кроме «скелета», что открылся в поездке в Канкун. И вот теперь еще один, похлеще. Давай ему выкладывай ребенка. А то еще и двух. Все смешалось в моей голове. Пока я пыталась рассортировать что к чему, я все-таки одно твердо себе сказала, что иметь ребенка я не готова. Да я только жить начала по-человечески. Пусть ценой обременительной работы, но у меня появились сбережения, и я стала позволять себе покупать одежду в хороших магазинах, стали ездить частенько в поездки. И сейчас вдруг все это возьми и перечеркни одним махом, заведя ребенка. Да еще и американского. Который вообще родителей ни во что не ставит. Отношения Майка с его матерью (редкие) прекрасно демонстрируют всю прелесть отношений «отцов и детей» в Америке, а Майк, между прочим, довольно-таки хороший сын. Нет уж, братцы, увольте от такого удовольствия. Не завела детей раньше, и сейчас не готова. Ребенок прямо-таки испортил бы мою жизнь. Я эмоциональный человек, пришлось бы выкладываться. А уж чему там выкладываться, уследить бы за своим здоровьем, да чтоб на работу ездить исправно.