Девушка из бара - [77]

, и запах спелого риса, смешанный с запахом бобов, которые где-то готовят на ужин. В апреле цветут арековые пальмы, их высокие кроны грациозно покачиваются в высоком, чистом небе, распространяя сладковатый аромат. Об этом времени года говорят: «Весна согреет яйцо, а лето выведет цыпленка». Всеми этими знакомыми запахами Винь Ко насладился вдоволь, бродя по кварталу, где жил его друг. Дом, в котором Кхиет снимал комнату, находился на улице Нгуен Конг Чи, неподалеку от рынка Кон. Говорят, на этой улице живет известная журналистка, она получила образование за границей. У нее открытый салон, время от времени она публикует статьи, которые критика относит в разряд лучших образцов публицистической литературы.

Винь Ко шел вдоль берега Ароматной реки, утратив представление о времени. Очарование вечера уже прошло, оставив в душе легкую грусть, и хотя до наступления утра было еще далеко, все вокруг уже наполнилось настороженным ожиданием утреннего пробуждения, утренней суматохи.

Поскольку рядом не было Кхиета, Винь Ко мысленно беседовал с Ароматной рекой. Он говорил о своих чувствах, о своей любви к родному краю. Нет, без Кхиета плохо, надо возвращаться назад, непременно нужно увидеться с другом.

Глава XIV

Стайка мальчишек с увлечением гоняла по футбольному полю туго надутый мяч. На одних ребятах были рубашки, другие бегали в одних штанишках. Некоторые мальчики щеголяли новенькими спортивными теннисками с номерами на спине, у других на стареньких, мятых рубашонках пестрели разноцветные заплаты. У всех раскрасневшиеся, возбужденные лица. Мяч метался из стороны в сторону, поддаваемый ногами футболистов: длинными и короткими, худенькими и крепкими… Широко открытые рты, жадно ловящие воздух, взрывы хохота, звонкие, веселые крики.

— Ой, ой, смотрите! — крикнул кто-то из ребятишек, и все разом повернули головы в одну сторону: к футбольной площадке медленно подъехали сначала два бронетранспортера, отравив воздух удушливым запахом гари и оставив за собой на земле безобразный след, а за ними три грузовика, на которых громоздились горы туго набитых мешков. Первые машины резко затормозили. Двое парнишек, которые кинулись за мячом, чуть было не растянулись возле самого бронетранспортера, напуганные грубым окриком одного из солдат, выскочившего из машины:

— А ну, хулиганье, убирайтесь отсюда!

Другой солдат добавил:

— Перебирайтесь-ка на другое место, впрочем… можете остаться здесь!..

— Можете остаться здесь… — машинально повторил кто-то из ребят. Удивленно переглядываясь, мальчишки отошли подальше. На землю полетели мешки с песком, с глухим звуком шлепаясь один на другой. Один из солдат открыл кузов грузовика, вывалив из него гору песка. В эту минуту подкатил зеленый джип. Громко стукнула дверца кабины. На землю полетели толстые железные цепи, потом цепи потоньше, припаянные к железным столбам. Груда цепей и столбов росла. С грохотом упали два здоровенных железных столба, окрашенных в черный цвет. Лязганье железа становилось нестерпимым, и детишки отступили подальше, удивленно тараща глаза. А солдаты с непроницаемыми, каменными лицами как ни в чем не бывало занимались своим делом.

Ребятишки несмело переговаривались между собой.

— Зачем они свалили песок прямо на футбольное поле?

— Почему они сгружают и просто песок, и мешки с песком, цепи да еще железные столбы?

— А может быть, они собираются перестраивать стадион? Хотя разве морской песок используют для цемента? Мой отец штукатур, он говорит, что строительный песок — речной, он должен быть чистым…

— А как же завтрашний футбольный матч? Ведь на эту игру собирались прийти наши родители! — Ребята недоуменно следили за происходящим. Несколько мальчишек топтались около горы мешков с песком, которая в мгновение ока выросла в углу футбольного поля. Ребята косились на оставшиеся незаполненными квадраты и перешептывались. А тем временем прибыло пополнение — такие же любопытные мальчишки, — собралась целая толпа. К ребятам присоединились рикши, которые оказались незанятыми в этот момент. Уличные торговки, устроившись со своими корзинами и коромыслами на тротуаре поблизости, тоже с интересом наблюдали за действиями солдат на футбольном поле, обмахиваясь остроконечными шляпами и прикрыв на всякий случай круглые корзины плетеными крышками.

— Позвольте прикурить! — высокий рикша с глубоко посаженными глазами, вытащив из-за уха недокуренный окурок, обратился к стоявшему рядом с ним мужчине, дымившему сигаретой. Тот с напускным безразличием бросил детворе:

— И чего уставились! Неужели никогда такого не видели? Нашли чему удивляться! Такие времена теперь пошли, что сегодня не знаешь, будешь ли жив завтра. Прожил день — и ладно, и на том спасибо… — Мужчина выпустил колечко дыма и дал прикурить рикше.

Детвора между тем стала расходиться.

Мужчина с досадой сказал:

— Вот ведь что странно: приговорят кого-нибудь к смертной казни — у всех это вызывает интерес на какое-то время, и только. К тому, что аресты, пытки, ссылки, смерть стали самым обычным явлением, вроде бы все уже привыкли, даже удивляться перестали!

Мужчина расстегнул ворот рубашки и, достав старый веер, стал раздраженно обмахиваться.