Девушек старше 35 просим не беспокоиться - [14]
– Мужчина, заберите ваши деньги! – строгим голосом сказала Лариса.
На этот призыв посетитель в черной кожаной куртке среагировал неожиданно.
– Что? Мало? – спросил он удивленно и снова полез в бумажник.
Достал еще несколько купюр и добавил их к банкнотам, уже лежащим на стойке.
Лёва отодвинул в сторону отчет, Алла – калькулятор. Ксения подняла глаза от журнала «Хелло!». Все с интересом ждали продолжения.
– Да не нужны мне ваши деньги! – возмущалась Лариса.
– Да хватит уже кривляться! – кричал посетитель и пытался просунуть деньги в окошко стойки. Лариса закрывала окошко руками, но он таки умудрился втолкнуть деньги в отверстие.
На шум из своей каморки вышла Мария Спиридоновна.
– Что здесь происходит? – властно поинтересовалась она.
– Нет, ну вы представляете! Я ему говорю, что касса на первом этаже, а он мне сует свои деньги прямо под нос! – Лариса раскраснелась и никак не могла успокоиться.
Мария Спиридоновна мгновенно вникла в ситуацию и сурово посмотрела на посетителя, очень довольного собой.
– Мужчина, немедленно заберите деньги. Мы тут абонентский отдел, а не касса. Здесь выписывают квитанции, а не оплачивают. Вам на первый этаж, правое крыло, – отчеканила она тоном директора школы.
Он сдулся, как воздушный шарик, и подчинился, хоть и продолжал бурчать себе под нос, что совсем обнаглели, заставляют ходить туда-сюда и, видите ли, деньги им не нужны.
Через минуту в кабинете снова стало тихо. Все вернулись к своим занятиям.
Мария Спиридоновна помедлила в дверях, а потом сказала:
– Там наверху наконец-то подумали и поняли, что сокращать нас в середине месяца – полный бред. Кто же будет год закрывать?
Народ затаил дыхание.
– А раньше они об этом не могли подумать? – поинтересовался после небольшой паузы Лев Аркадьевич.
– Лёва, я тебя умоляю, – сказала Мария Спиридоновна, закатив глаза. Совсем как мама.
– И что теперь? – спросила Алла.
– Ну… Думаю, что нам предложат поработать до конца этого года. И возможно несколько дней в начале следующего.
– А потом?
– А потом все равно уволят.
…
Мария Спиридоновна была рада такому повороту событий. На ее израненное сердце бальзамом пролилась весть, что без нее никак не справиться. Мало того, что ее попросили доработать до конца года. Ей еще и предложили срочный трудовой договор на время сворачивания деятельности и сдачи всей необходимой отчетности.
Более того. Главбух по секрету сказала Марии Спиридоновне, что во вновь создаваемой конкурентами структуре будет подразделение, схожее по функциям с абонентским отделом, ликвидируемым в «Томгортрансоблгазе». И что ставка руководителя подразделения пока вакантна. И что Мария Спиридоновна вполне подходит на эту должность. А кто же еще?
Уязвленное самолюбие торжествовало, и все происходящее начинало вырисовываться в розовом цвете.
Лёва думал иначе. Поразмыслив на досуге, он принял решение не тянуть кота за хвост и уйти 17-го, как и планировалось ранее. Он уже настроился, и оттягивать это событие не было никакого смысла. Двумя неделями раньше, двумя позже – какая разница, если все равно уволят?
Его поняли все. В том числе и Мария Спиридоновна.
Она поняла и Ларису, которая вопреки ее ожиданиям тоже решила уйти 17-го. Лариса рассуждала так же, как и Лёва – чего ждать, если все равно уходить? К тому же приближались новогодние праздники. Обычно в такие дни ей катастрофически не хватало времени. Ну что ж, вот и возможность уделить все свое внимание семье.
Алла колебалась недолго и решила поддержать друзей. В конце концов, ей просто все надоело и банально хотелось выспаться.
И вот тут Мария Спиридоновна запаниковала.
– А с кем я буду год закрывать? – угрожающе спросила она, давя авторитетом и успешно скрывая испуг.
Увы, ее власть над подчиненными закончилась. Народ застенчиво отводил глаза, но работать отказывался.
Мнением Ксюши никто не интересовался – Ксюша была отрезанный ломоть. Вопрос с банком решился положительно, и с понедельника, 16-го декабря, она приступала к исполнению новых обязанностей на новом месте.
…
17-е декабря
Лёва. Свободен
Хотя будильник был выключен, привычка, выработанная за много лет, взяла свое: Лёва проснулся в семь утра.
Он лежал в темноте и с удивлением ощущал, что чувствует себя хорошо – ничего не болит, голова ясная, и в ней ни одной упаднической мысли.
Вчера абонентский отдел, за исключением своего начальника, в последний раз вышел на работу. Не было никаких проводов, никаких торжественных речей. Они просто расписались в приказе, получили деньги… и ушли.
Вот так.
Лёва ожидал, что будет чувствовать себя потерянным и несчастным. Однако, вопреки всем ожиданиям, у него было такое ощущение, что ему неожиданно скостили пожизненный срок и выпустили по амнистии. А может, за хорошее поведение.
Он сел на постели и посидел немного, размышляя, что делать дальше. Выбор был волнующим: можно было пойти в кухню и сварить кофе, а потом посидеть с журналом «Total Football», спокойно попивая кофе и никуда не торопясь. А можно было снова рухнуть на подушку, закрыть глаза и покемарить еще с часок.
Он выбрал первое, потому что засосало под ложечкой.
За окном постепенно светало. За ночь опять намело, и соседский дворник остервенело прочищал дорожку к подъезду напротив Лёвиных окон. Голуби на крышке водосточного колодца торопливо клевали разбросанные кем-то хлебные крошки вперемешку с крупой.
«Бармен смешал нам по коктейлю, кинул туда кубики льда и воткнул соломинки. Я поудобнее устроилась на высоком стуле и огляделась. Вдалеке Светка подавала мне непонятные знаки. Я улыбнулась ей и повернулась к Андрею: – Знаете, когда я увидела Вас в первый раз, что называется, живьем… Он вопросительно поднял брови, и я объяснила: – До этого я видела Вас только на фотографиях в альбоме у Маркина. Так вот, когда я Вас увидела, то подумала, что Вас надо сдать в музей, как картину или статую. – Я такой ветхий? Глаза его смеялись.
Многие годы ладно да складно работал маленький коллектив тихой конторы, и вдруг как снег на голову свалилось сокращение. Потеряв работу, каждый из дружной троицы попытался найти себя в новой жизни. Цель все трое выбрали вполне достойную, однако попробуй-ка поймать птицу счастья, если тебе уже за тридцать. Но куда сложнее оказалось уладить дела сердечные…
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.