Девочка в деревянных доспехах - [53]

Обняла братика, крепко прижимая к себе. Зарылась носом в его волосы, ощутила их запах. Нащупала под складками пижамы тощее тельце.

Потому что Сунита была права, она для Хэтти чужая.

А вот Джонатан – ее семья.

Хэтти чувствовала, как глубоко внутри нее теплится еще уголек магии, и раздуть пламя можно при помощи любви. Любви, которую она испытывала к Джонатану еще в восемь лет, когда он перепортил ей фломастеры. Даже когда он в споре принял папину сторону. Даже когда злился на нее и велел убираться навсегда и жалел, что у него вообще есть сестра.

Уголек загорелся, и его огонь перетек в руки и дальше в Джонатана.

Она любила его. Нуждалась в нем.

Постоянно.

Джонатан застыл силуэтом на фоне желтой луны, так и не опустив руки.

– Брось, Хэтти. Твоя мать не смогла победить меня, еще там, в подвале. С чего ты взяла, будто у тебя получится?

Тепло ее магии потекло уже в обе стороны, как тогда, под старой плакучей ивой. Оно наполнило тело Хэтти, и Джонатана тоже. Словно волна, которая вот-вот разобьется.

Должно быть, Королева сообразила, что к чему, потому что Джонатан вдруг задергался и попытался вырваться из объятий Хэтти.

Но было уже поздно.

– Просто мама была одна, – сказала Хэтти. – А со мной мои близкие.

И в это мгновение волна разбилась.

Глава 37 Пальцы

Броня на Хэтти ожила, со скрипом и треском приобрела новую форму, гудя и отвечая на ее магию и магию Джонатана. Она вся гнулась, изгибалась и хрустела, сближая брата с сестрой и как бы заключая их в деревянную клетку.

Веточки и сучки впились в землю, копаясь там и роясь, укореняясь.

Бежать было некуда.

– Отпусти меня! – вопила Пустая Королева.

Хэтти ощущала на лице горячее дыхание братишки. Он извивался, шипел и плевался, но дерево, упруго напитанное магией, держало его.

А потом глаза Джонатана широко распахнулись, и Хэтти перестала дышать.

Глаза братика налились ярким, ядовитым зеленым цветом.

Он открыл рот, но вместо крика наружу хлынула омерзительная слизь, похожая на кашицу из листьев. Она текла все быстрее и быстрее, превращаясь в поток. Заставляя Джонатана запрокинуть голову и утекая в щелочки между прутьями, точно огромный, вставший на дыбы слизняк.

«Она покидает его».

Страх электрическим током пронзил Хэтти.

Пустая Королева повисла в воздухе, и Хэтти наконец увидела ее истинный облик.

Вытянулись и уплотнились руки, длинные и худые, с утонченными крючковатыми пальцами. Королеву словно окутывал кокон мерцающей слизи, и тут Хэтти разглядела, что это – длинная мантия, сотканная из блестящих зеленых листьев, в которых, как в змеиных чешуйках, отражался лунный свет.

Когда последние листья вылетели изо рта у Джонатана, он снова потерял сознание и, обмякнув, упал на Хэтти. А Королева зависла над их деревянной клеткой.

Возможно, она все-таки была права: если в ней и оставалось что-то от человека, то не больше чем просто тень.

Она была высока, стройна и бледна. Верхняя часть тела еще напоминала человеческую, а вот вместо ног тянулся сужающийся к концу хвост, как у слизняка. На белой голове молодой женщины не росло волос и не было лица.

Разве что…

На глазах у Хэтти эта безликая овальная маска стала меняться: по ней, как волны по штормовому морю, пробежали очертания, образовались, как в тесте, поры – глаза и рот.

От трепета у Хэтти закружилась голова, и ее затошнило.

Это призрачное недолицо походило на написанный маслом портрет Клары Энглмайр, что висел в «Броуквуд-Холле». Вот только оно постоянно менялось, снова и снова, едва заметно перестраиваясь, и всякую секунду оно было иным.

И тут до Хэтти дошло.

«Она сама не помнит своего лица».

Хэтти попыталась оттолкнуться от брата, но застряла. Угодила в ловушку. Оказалась заперта в собственной клетке, придавленная телом Джонатана. Она попыталась снова оживить в себе магию, вернуть доспехам прежнюю форму, но из-за ужаса перед Пустой Королевой не могла сосредоточиться. Дерево оставалось холодным и не отвечало.

Кошмарные губы Королевы перетекли в улыбку. Она стала тихо опускаться. Так, словно ничего не весила.

С облегченным вздохом Королева подняла руки, и ее пальцы потянулись к Хэтти, по пути истончаясь, пока не стали острыми, как швейные иглы. Медленно, чуть ли не осторожно они проникли сквозь щели в клетке и устремились к ее лицу.

Десять смертоносных пальцев. Таких тонких и острых, что прошли бы сквозь кожу, пронзили бы плоть, а Хэтти, наверное, и не заметила бы.

Хэтти принялась извиваться всем телом, пытаясь выбраться из клетки, в которую сама же себя и заключила, но все было тщетно. Тут ее рука коснулась чего-то, что лежало, брошенное, на растрескавшейся земле. Не-деревянный нож. Хэтти подхватила оружие и отчаянно взмахнула им, но клетка держала. Не вышло и поднести нож поближе, выставить в сторону чудовища.

– Тебя ведь мучил всего один вопрос, правда? – сказала Пустая Королева своим странным шуршащим голосом. – С тех самых пор, как все началось.

От нее пахло гнилым деревом, плесенью и тленом.

– И вот тебе ответ, – прошептала Королева. – Вот как я это сделала.

Ее пальцы подрагивали так близко от лица Хэтти, что размывались у нее перед глазами.

– Вот как я убила твою мать.