Девочка Прасковья - [3]

— Счастливый ты, Жорка, — говорила она. — Гребешь, как ихтиандр. А я лишь по-собачьи и умею... И почему у меня ничего не получается? Наверно, от того, что в детстве едва не утонула... С тех пор так и не дружу с водой...

Я же считал, что причина была иная. Я вот увлекся плаванием еще в шесть лет, а тетя Клава стала экстремалкой лишь лет пять тому назад, когда окончательно рассталась с Лёхиным папкой. Бедная тетя Клава. Наверное, так она заглушала свою душевную боль.

Вот и в этот раз соседка пожаловала к нам с очередной своей бедой и в то же время просто с экстремальным предложением. Вот что примерно удалось мне узнать из женского разговора. Оказалось, что у тети Клавы были схожие с нашими проблемы насчет отпуска. Она где-то с большим трудом раздобыла двухнедельную путевку на двоих на Урал. Тур этот предусматривал, в основном, пешие походы по горам и лесам с посещением пещер, озер, болот, какого-то древнего монастыря и еще целую пропасть всяких любимых экстремалами штучек. И Лёнька вроде с радостью согласился составить матери компанию. Но вот, как и у нас, в последний момент нежданно-негаданно объявился ее бывший муж, которого они не видели уже три года, и предложил Лёхе поехать с ним в Крым и вдоволь насладиться подводными путешествиями. И окончательно сразил сына, заявив, что купил ему новый итальянский акваланг! Как ни любил Лёнька свою мамку, но устоять, судите сами, перед таким соблазном просто не смог. Да и соскучился, видать, по отцу-то... Я его понимал: что лучше — нырять в акваланге в теплое Чёрное море, обследовать подводные гроты, гоняться за дельфинами и собирать диковинные раковины или же таскаться через леса и болота с тяжелым рюкзаком на плечах под хохот водяных да кикимор? Конечно же, было жалко и тетю Клаву, она жутко расстроилась от того, что сын умчал с отцом на юг, оставив ее одну с путевками, а ведь она так старалась достать этот тур, чтобы хоть как-то разнообразить каникулы Лёньке да и самой побывать в тех местах, о которых уже давно мечтала. Соседка просто не знала, что ей делать, вот и пришла за советом. Поезд на Урал уже отправлялся завтра утром, а взять с собой кого-то из друзей она не могла, так как путевки эти были строго рассчитаны на взрослых и детей, и, таким образом, весь ее отпуск находился под угрозой срыва. Поохав, соседка наконец решилась и предложила маме отпустить с ней меня! Я даже поперхнулся, представив себя бредущим по тайге с тяжелой сумой на плечах в тошнотворном мареве болотных паров и в облаках всевозможного гнуса вместо того, чтобы прогуливаться с фотоаппаратом по загадочным лабиринтам прохладных пирамид. Мама, в принципе, была не против отпустить меня в этот пешеходный круиз, чтобы вывести меня из состояния безразличия и тоски, но она прекрасно понимала, что я вряд ли пойду на это, так как знала, что спартанский образ жизни вовсе не моя стихия... Поэтому она, не желая сразу отказывать тете Клаве и тем самым окончательно ее огорчить, сказала, что не уверена в том, что мне понравится эта затея, но попробует со мной поговорить. Я же мысленно представил, как насторожилась в это время бедная наша соседка, чувствуя, что Урал для нее, похоже, также превращается в сладкий мираж, как еще совсем недавно растаял у нас Древний Египет. И мне вновь стало ее жаль. И еще я представил, что впереди меня ждут целых две недели томительного ожидания, которые, пожалуй, будут похлеще путешествия на Урал! Конечно же, мне вовсе не хотелось отправляться в долгий изматывающий поход по горным лесам и подставлять свое тело под нещадные укусы бесчисленных комаров и мошек, но другого способа убить время в данный момент не было, да и совсем расстраивать добрую тетю Клаву тоже не хотелось, поэтому я глубоко вздохнул и принял, показавшееся бы многим из моих друзей безумным, решение ехать на Урал! Я встал, вышел в прихожую и, поздоровавшись с соседкой и кратко выслушав ее сбивчивый рассказ-предложение, согласился, чем немало удивил маму и в то же время несказанно обрадовал тетю Клаву.

НА ПАРОМЕ

Сборы были недолгими. Не желая обременять себя лишними предметами, я кинул в дорожную сумку лишь предметы личной гигиены, кое-что из сменной одежды, дюжину шоколадных батончиков да побольше тюбиков с «комариной мазью». А чтобы не особо скучать в лесных дебрях без привычной цивилизации, прихватил еще мобилу да mp3-плейер. Даже фотоаппарат не стал брать с собой, считая, что в этом походе ничего интересного, кроме мошкары да кикимор, не встретишь, да и пленку, подготовленную для Египта, тратить попусту не хотелось.

Вот так и начиналась моя эпопея, о которой и пойдет весь мой дальнейший рассказ. Вы, ребята, наверно, ждете от меня, что сейчас я начну описывать вам красоты и достопримечательности, увиденные в этом неожиданном путешествии? Если это так, то должен, к сожалению, вас разочаровать. Об этих двух неделях блуждания по лесным и горным тропам у меня мало что осталось, ибо пошел я на это, как вы знаете, не по зову сердца, а по великой нужде. Моей целью было лишь убить побыстрей время, а не изучать прелести природы родной страны. Я покорно, точно ученый ослик, таскался следом за тетей Клавой, заткнув уши «таблетками» плейера, обливался противным потом, наслаждался любимой музыкой в стиле рэп, и мало обращал внимания на окружающую нас обстановку. Многие мои друзья в это время классно отдыхали. Так, например, Гоша Боксерманн уже проверял, действительно ли нельзя утонуть в Мёртвом море, а Нинка Вернер бродила с бабулей по тихим австрийским улочкам да уписывала знаменитые венские сосиски. (Да, кстати, а вы знаете, ребята, что эти самые сосиски изобрел человек по фамилии Лайнер. Прикольно, правда?) Игорек Сосновский рванул с дядей-писателем аж в Париж! Счастливые... Даже соседский Лёнька сейчас поди нежился на южном солнышке, полеживая на каком-нибудь диком пляже после долгого подводного путешествия и разглядывая большую диковинную раковину, в которой и на земле по-прежнему все бушует и волнуется море... А я вместо него должен был колесить по трудным дорогам Предуралья, дышать болотными «ароматами» и кормить своей кровушкой несметные полчища комаров. Поэтому две недели пролетели как-то быстро, точно все это мне приснилось. В памяти остались лишь краткие отрывки увиденного: то мы идем возле бескрайнего болота, ухающего, булькающего и дымящегося; то сидим ночью у огромного костра и печем картошку, а кто-то поет под гитару; то вот лезем по какой-то тесной пещере с сосульками, растущими почему-то снизу вверх; то бродим среди серых и мрачных строений полузаброшенного деревянного монастыря; то упрямо карабкаемся на крутую гору; то ждем паром, чтобы переправиться через широкую и быструю реку; то внезапно набредаем на грибную поляну, и тогда и взрослые, и дети, смеясь и радуясь, принимаются живо собирать беляки всех размеров, соревнуясь, кто найдет крупнее, а кто наберет больше, а я сижу на пне, слушаю музыку, вдыхаю запахи леса и усмехаюсь, наблюдая эту картину, ленясь даже нагнуться и срезать торчащий прямо у моей ноги крепенький боровичок... А в мозгу у меня вновь рисуются картинки далекого, манящего, знойного Египта с его верблюдами, бедуинами, миражами... Даже в пещере я думал, что нахожусь под таинственными сводами пирамиды и что стоит лишь завернуть за очередной поворот, как откроется зал с гробницей неизвестного еще науке фараона... Вот, пожалуй, и все, что я помню о том Уральском туре. А вот двадцать седьмое июля, последний день нашего путешествия, я уж точно не забуду всю свою жизнь! Но обо всем по порядку...