Девочка, хочешь слетать на Марс? - [11]

— Жопа какая, — расстроилась Ольга.

Тут автомобиль подъехал к железнодорожному переезду. Ввиду приближающегося поезда, опустился шлагбаум. Мстислав Сергеевич быстро расплатился в шофёром и почти вырвал Ольгу из автомобиля.

— Быстрей, быстрей, — повторял он нервно.

Подходя к переезду, состав притормозил. Это был поезд «Москва — Ташкент». Вагоны были обшарпанные. Стёкла в окнах перебиты. Двери в вагонах раскрыты настежь. В них стояли и сидели весёлые таджики. Они курили план, пели песни, радовались, что возвращаются домой, отработав на строительстве коттеджных посёлков работников ТЭК, МПС, ФСБ, ЖКХ, МВД, и что их не мочканули скинхэды, не обули чеченцы, не траванули водкой шлюшки-хохлушки.

Теперь каждый из них накупит для своей большой семьи муки, сахару, чаю, баранины на целый год. Ещё каждый из них планировал заделать своей бабе очередного ребёнка и собрать килограмм-другой опия-сырца для сбыта русским недоумкам.

Профессор и девочка бежали вдоль поезда, крича и протягивая руки к таджикам. Те сначала над ними смеялись, а потом всё же втащили в последний вагон.

Полупьяный проводник из славян согласился довезти друзей до Байконура за пенсионное удостоверение Мстислава Сергеевича.

— Оно мне скоро будет ни к чему, — объяснял старик Ольге, — а он по нему мою пенсию получит за последний месяц. Своих детей у меня нет. Пусть хоть такой наследничек останется. Он пьяный всё время оттого, наверное, что несчастен очень. Мать — инвалид, детей куча, или ещё чего…

— Урод он, а не несчастный, — проворчала Ольга, — героин в Москву возит, ребят ни за что травит.

— Твои ребята сами виноваты, нечего всякую дрянь себе внутрь засовывать. А как мы ещё до Байконура доберёмся?

— Это да.

С проездом всё более или менее утряслось. Спали старик и девочка на третьих полках напротив друг друга.

Остро стояла проблема питания. Пробовали побираться. Таджики, сами известные побирушки, подавали плохо. Но на ближайшем полустанке Мстислав Сергеевич исхитрился сменять у местного инвалида свой плащ и микроскоп на балалайку.

— Вшу буду свою в мелкоскоп разглядывать! — радовался инвалид. — Плащ пропью.

— Жарко, — сказал профессор девочке по поводу мены. — И потом, у меня есть костюм. А на балалайке я когда-то в юности учился играть и даже ездил со студентом на гастроли в Швецию. Микроскоп тоже без надобности, нам теперь больше телескоп бы пригодился…

— Теперь там балалайка не катит, — сказала со знанием дела Ольга.

— А что там катит?

— Тамтамы.

— Мда, тамтамы… А ты знаешь, что у тебя шведское имя?

— Знаю, в переводе Ольга значит «колдунья»…

— Точнее, вещунья.

— Как это.

— Вещунья предсказывает будущее.

— Я не умею.

— Какие твои годы. Ещё научишься.

Мстислав Сергеевич стал играть таджикам «Светит месяц», «Камаринского», «Дорогой лунною» и несколько тем из индийских кинофильмов. С тех пор друзья были с хлебом, сахаром и чаем. Иногда перепадали рыбные консервы. Одно только угнетало Ольгу, негде было помыться. Надо было терпеть до Байконура.

По ночам девочка пытала старика о том, что они будут делать на Марсе, если он совсем непригоден для жизни.

— Что касается Марса, то его нынешняя непригодность для жизни людей не окончательный приговор, терпеливо объяснял старик. — Тем более что выбирать не из чего, свою Землю мы основательно, прости за грубое слово, засрали, посмотри вокруг, надо искать вторую Землю.

Ольга огляделась. Вокруг была вонючая тьма, озвучиваемая храпом таджиков. За окном тянулась голая степь, где не видно было ни огонька, ни верблюда, одни поломанные нефтяные вышки. «Да, наверное, засрали», — подумала девочка.

— Другие планеты Солнечной системы либо чересчур горячие, например Венера, про Меркурий я уж не говорю, либо чересчур холодные.

— Плутон?

— Да.

— Есть вообще газообразные, Юпитер там, Уран. У них есть спутники…

— И большие, Титан, Европа, но они покрыты льдами. Растапливать их, что ли, а потом превращаться в ихтиандров?

— В кого?

— В человекорыб.

— Прикольно.

— Прикольно. Существует, по крайней мере, три обоснованных проекта превращения Марса во вторую Землю. Все они сводятся к одному. Надо создать на Марсе плотную углекислую атмосферу, чтобы защитить планету от радиации и астероидов. Этот же углекислый газ будут поглощать бактерии, всякие сине-зелёные водоросли и взамен выделять необходимый нам кислород. Бактерии и водоросли мы завезём с Земли.

— Откуда взять столько углекислого газа? — спросила Ольга.

— Есть три варианта решения этой проблемы. Первый предлагает взорвать несколько атомных бомб на полюсах Марса. Полярные шапки Марса как раз сложены из углекислого льда.

— Атомных бомб у нас полно, — проявила эрудицию Ольга, — если перед этим туда ещё доставить все эти бактерии, водоросли и других червяков, они под воздействием радиации начнут мутировать, как в «Эволюции» — смотрели, профессор? — и быстренько заселят всю планету, и наделают нам кислороду.

— Но зародившаяся таким образом природа Марса будет очень уж непредсказуемой, а значит, очень опасной для людей. Второй вариант предлагает вывести на околомарсианскую орбиту гигантские зеркала, чтобы они отражали солнечные лучи и растапливали полярные шапки. Технологически это доступно даже одной России.