Девочка-Царцаха - [25]

— Ваш Нимгир просто замечательный!—оказала она Клавдии Сергеевне и председателю. — Всякий раз когда я вспоминаю его, не могу не улыбаться. Пока я не так много встречала людей, ■которые так быстро вызывали бы во мне теплые чувства. Мне даже самой странно.

— Вы, вероятно, чувствуете друг друга,— улыбнулась Клавдия Сергеевна.— Вчера, когда вы подъезжали, Нимгир мне сказал: «Вот мой хороший сестренка приехал».

—Мы тоже Нимгира очень любим,— сказал председатель.— Нимгир, когда по хотонам поехал, обязательно с собой зубной щетка и мыло берет. Каждый раз на одна-двух человек агитацию наводит. Как умывать себя надо расскажет, как зубов чистить покажет... Булг-Айстинский кооператор, такой толстый человек, глазки у него маленький-маленький, может, знаешь его? Так этот кооператор нам недавно говорит: «Какой такой Секрет у тебя есть, товарищ Ринчинов? Почему твой аймак столько мыла покупает у нас, сколько весь улус вместе?» Мы ему говорим: «То не Секрет, а Нимгир — милиционер... А Секрет мы не знаем. Такой человек Секрет у нас в аймаке не живет. Это ты что-нибудь путал».

— Да,— скрывая невольную улыбку, произнесла Клавдия Сергеевна.— Секретов у нас в аймаке нет, а Нимгир все это делает по собственному усмотрению. Недавно я повторяла с ним правила деления. Конечно, он все отлично ответил, а потом говорит: «Это верно и неверно, что если предмет разделить, каждый часть его меньше становится... Я сейчас нашел такой предмет, который после деления больше делается...» Я удивилась и засмеялась. Ну, что же это за предмет, спрашиваю. А Нимгир говорит: «Не смеясь! Я правду сказал, есть такой предмет. Если его на два де-

лил, он в два раза больше, если на десять — в десять раз больше. Узнавание это!» Он не мог, конечно, сказать "познание".

Но мысль-то какая! -Какая мысль!

Площадь зараженности сонринговской степи оказалась небольшой, но плотность кубышек достаточно густой.

не-

вспомнить,

— Тридцать гектаров не так много, но... если вспомнить, что рядом булг-айстинские посевы, то страшно...— говорила Ксения возвращаясь из степи.—Аппаратов у нас нет... Сегодня же дам телеграмму в область. Буду просить дополнительные средства.

—А если не дадут?—спросила Клавдия Сергеевна.

— Откровенно говоря, я сама этого боюсь. Можно было бы применить отравленные приманки, но знаете ли вы, что кроется за этими словами? Нужно приманочное вещество, нужны рабочие, нужны всякие мелочи и, самое серьезное,— руководители... Я должна быть в самом страшном из очагов неотлучно... Кто же будет руководить в остальных местах?

Вернувшись в Сонринг, Клавдия Сергеевна и Ксения отправились перекусить и позвали Нимгира, но он крикнул, что ему некогда, и побежал к себе. Ведь в камере была заперта харгункиновская багша. Капитолина еще спала.

Нимгир разбудил ее, предложил сесть напротив себя и сказал:

— Ну, отвечай, зачем ты сюда ночью пришёл и, как старый мешок, около исполкома валялся? Кругом осадный положенье, тебе это хорошо известно. Что тебе в Сонринге надо? Когда ты сюда приехал? С кем?

— Ничего мне в Сонринге не надо... Я хотела только поспать ночь, а утром идти в Булг-Айсту. Мне нужно за лекарством. Я пришла пешком.

— Гм...—произнес Нимгир.—Очень интересно ты говоришь. Если ты из Харгункин сюда пешком ходил, почему тебя этот ленинградский девочка с собой не взял? Такой у нас не может быть. Разве он такой жадный, что сам ехал, а тебя пешком гулять пускал? Зачем неправда говоришь? И кто это такой больной, что ты пешком в Булг-Айсту за лекарством побежал? Сколько верст туда знаешь?

— Я сама больная...

— Очень интересный у тебя болезнь... Первый раз такой больной вижу я. За шестьдесят верст сам за лекарством идет! Говори, зачем тебе аймачный исполком? Больной человек дома должен спать. Зачем к Клавдии Сергеевне ты не пошел?

— Я не хотела к ней идти...

—Зачем не хотел?.. Раньше, я сам сто раз видал, ты к нему всегда ходил, спал у него, пил-кушал у него чуть не каждый воскресенье.

— А это не твое дело!

— Как не мой дело? Ты как же можешь мне такой дерзость

отвечать? С тобой участковый милиционер говорит, ему до всего есть дело. Он тебя ночью не на месте нашел. Отвечай, зачем не пошел спать к Клавдии Сергеевне, или я на тебя протокол сейчас составлять буду и к начальнику улусной милиции отправляю...

—Я поругалась с ней, потому и не пошла,— оробев, объяснила Капитолина.

— А зачем поругалась? Нехорошо ругаться...— Ну-ка, твой чемодан теперь проверю... За лекарством идешь и такой нарядный платье несешь? Совсем интересный больной!..—Нимгир осторожно положил платье на стол.— А духи тебе зачем? Если человек каждый день умывается хорошо, он без духи хорошо пахнет... А это что?— спросил он, сдвинув брови, когда добрался до бумажника и вытряс его содержимое на стол.— Зачем у тебя паспорт чужой?— и он уставился на Капитолину так, что у нее захватило дыхание.

— Эрле останавливался у меня недавно, ночевал... Вот и забыл бумажник... Я не хотела тебе говорить, Нимгир, но теперь уж все равно...— заискивающе глядя на него, сказала Капитолина.—Я в Булг-Айсту потому и иду, чтобы отдать ему документы.

Под взглядом Нимгира она покраснела, как помидор, и нервно перебирала пальцами.