Девичьи грезы - [16]

Она сидела на коврике и спокойно выслушивала его инструкции: никаких гостей, потому что слишком мало времени и он не может себе этого позволить из-за долгов; никакого приема по тем же причинам – просто скромный обед для своих. Харриет спросила, будет ли на церемонии девочка, но получила короткий ответ – нет. Нони еще ничего не известно, и Дафф считал, что стоит подождать до каникул и представить все как свершившийся факт.

После обеда Харриет вернулась в гнездышко и попыталась читать, но безуспешно – тишина огромного дома давила на нее и страшно угнетала. Харриет поднялась в спальню. Она стояла посреди огромной комнаты и раздумывала над тем, что же она наденет с утра. Все тщательные приготовления Даффа не коснулись внешнего вида невесты. Вряд ли он вспомнит, что она прибыла всего с одним чемоданом, а ее единственный костюм безнадежно испорчен. Она исследовала скромное содержимое шкафа и обнаружила, что все ее поспешные покупки совершенно не подходят для сельской жизни в Ирландии. Она даже не купила теплого пальто, полагая, что обойдется и старым, так как более необходимым тогда ей казалось приобретение дешевого платья для коктейля – ведь придется вести веселую жизнь в ирландском замке.

Харриет со вздохом выбрала и приготовила на завтра наименее вызывающий из своих нарядов. Уже в кровати она с тревогой спрашивала себя, где приклонит свою голову завтра и ожидает ли ее будущий муж того, что она разделит с ним постель, несмотря на уверения, что брак их – только коммерческое предприятие. Она знала, что комнаты в другом крыле здания уже готовы, но не видела их. Как Харриет поняла, это были покои, которыми традиционно пользовались хозяйка и хозяин замка, так что вполне вероятно, что именно их делили Дафф и Китти. Как хорошо, что нет никакой привязанности и чувств по отношению к хозяину Клуни, – подумала она и с этой мыслью провалилась в сон.

Харриет проснулась очень рано, на рассвете, с непреодолимым желанием вымыть голову. Она сушила волосы у камина, когда Молли принесла завтрак. Девушка уставилась на Харриет, раскрыв рот от удивления, так что содержимое подноса чуть не свалилось на пол.

– Господь всемогущий! Вы не поспеете вовремя, и сам впадать в бешенство, ведь он стоять у дверей церкви! – воскликнула она. – Ждать он не будет, если он так решать. Разве вы не тревожны, мисс?

– Тревожна?

– Нервничаете, внутри все опускается при мысли – я думала все невесты нуждаться в капля валерьянки, чтобы пережить все это, и они так и валятся в обморок.

– Жаль разочаровывать тебя, Молли, но я чувствую себя как обычно, – ответила Харриет, размышляя, что Молли, как и она сама, очевидно, начиталась всякого романтического бреда.

– Клянусь, из всех невест, каких я повидать, вы самая странная! – разочарованно покачала головой Молли. Харриет же на самом деле чувствовала себя не совсем как всегда, поэтому попросила девушку помочь ей собраться.

Одеваясь в то единственное, что у нее имелось, Харриет с сожалением размышляла о традиционной роскоши белого свадебного наряда. Присутствие Молли пошло ей на пользу, так как новое дешевое белье и плохо пошитое платье показались ее провинциальному взгляду вполне подходящими. Правда, она тоже высказала сожаление, что невеста не в белом.

– Ну да ладно, это не то же самое, как говорит Агнес. Он ведь вдовец, а сердце свое он похоронить в могила, – прощебетала она ободряюще.

Харриет вздрогнула и начала расчесывать волосы, радуясь, что успела вымыть их, – это было ее единственное украшение, может, и слишком прямые, но они были густыми и шелковистыми, и их можно было уложить так, чтобы скрыть торчащие скулы.

– Да уж, стоило мыть. И почему вы не делать перманентную завивку, чтобы были красивые волны? – заметила Молли.

– Мне не пойдет. У меня лицо неподходящее, – ответила Харриет и подошла к окну посмотреть, что уготовил ей этот день. На улице было морозно, иней лежал на голых ветвях терновника и рябины, дальние отроги холмов были того же пурпурного цвета, что и покоящийся в тихих водах озера остров.

– Какая красота! – прошептала она.

– А, небеса улыбнуться вам в этот день, и это обещать удачу, – сказала Молли. – Слушайте, мисс, я припоминать примета на счастье для свадьба. Если не побрезгуете, одежда-то ваша новая, есть у меня кое-что – мой голубой шарф, единственная чистая вещь такого цвета, которую я смочь обнаружить.

Харриет со слезами на глазах повернулась, чтобы поблагодарить девушку.

– Ой-ой! Не начинать реветь, а то все испортить, и будете ходить с красными глазами и блестящим носом, – грубовато, но по-доброму одернула ее Молли. – Где ваша шляпа?

– Нету, – ужаснулась Харриет.

– Спаси нас Господь! Вы не можете пойти в церковь с непокрытая голова – дьявол унести вас, не успеете дойти до алтаря! – Молли, как и Харриет, была обескуражена таким открытием. Тут ее глаза заблестели. – Погодите! Можете надевать мой шарф, вместо того чтобы нести его в руках, а как все кончаться – снимать его!

Харриет подвязала шарф и с сомнением посмотрелась в зеркало. Блестящий искусственный шелк вульгарного голубого оттенка придавал ее и без того дешевому платью совсем обычный вид, но делать было нечего.