Дэви. Зеркало для наблюдателей. На запад от Солнца - [14]

Шрифт
Интервал

— Ты ходить земля?

Я пошел по земле. Идти стало трудно. Мут передвигался впереди меня над мерзкой чащей — упавшими сучьями, лабазником, ежевичником, ядовитым плющом, гнилыми корягами, в которых поджидали огненные муравьи, готовые яростно накинуться на непрошеного гостя. Здесь могли быть змеи и скорпионы. Крупные черно-золотистые пауки-шарики, здоровые, как большие пальцы на моих ногах, построили множество домиков; от их укуса вы не умрете, но очень об этом пожалеете.

Мут умерил скорость, приноравливаясь ко мне. Через четверть мили сплошной борьбы я угодил в заросли кошачьей колючки, где мое передвижение и закончилось: десятифутовые гибкие стебли сплелись в какую-то сумасшедшую корзину и были жесткими, точно лосиные сухожилия, и беспощадными, как зубы ласки. За этими зарослями я увидел то, что вполне могло быть самым высоким деревом во всей Мога, — тюльпанник, никак не меньше двенадцати футов в основании. Виноградная лоза уже давно облюбовала его и буйно тянулась вверх, к солнечному свету, но ей понадобилось бы еще не одно столетие, чтобы убить такого гиганта. Мут был как раз там, указывая на виноградный стебель, свисавший с моей стороны колючих зарослей и связанный со стеблями, оплетавшими дерево. Я подпрыгнул и ухватился за лозу; мут схватил меня за ногу и аккуратно поднял на толстую ветку.

Как только он удостоверился, что я в безопасности, он начал карабкаться выше, и я последовал за ним, наверное, футов еще на шестьдесят. Это было так же просто, как взбираться по лестнице. Боковые ветви стали меньше, а виноградная листва — гуще, поскольку солнечного света здесь было больше, и мы, наконец, добрались до какой-то кучи перевитых веток и сплетенных виноградных лоз. Не орлиное гнездо, как я по глупости решил с самого начала — ни одной птице не удалось бы поднять ветки такого размера, — но все-таки определенно гнездо, шести футов в поперечнике, свитое на двойной развилке, сплетенное так же хитро, как ивовая корзина на Зерновом Рынке, и выстланное мхом. Мут залез внутрь, оставив место для меня. И заговорил со мной.

У меня не было ощущения, будто все происходит во сне. Приходилось ли вам в детстве играть в воображаемые страны, как иногда делали мы с Кэрон? Вы могли договориться, что, перешагнув промежуток между ветками, окажетесь в другой стране. И если, сделав этот шаг, вы обнаруживали, что все осталось придуманным, я знаю, вам было очень больно. А предположим, на другой стороне ствола вас действительно встречал дракон, синяя химера, Кадиллак[5], девчонка-эльф вся в зеленом…

— Видеть ты раньше, — сказал мут.

Отсюда он, должно быть, наблюдал за мной в мои прошлые визиты на Северную гору — меня, с моим острым зрением и слухом, разглядывало этакое чудище, а я не ведал ни сном ни духом! Впрочем, он не будет судить так, как сделали бы люди, об обезьяньих ухищрениях мальчишки, думающего, что он остался один; эта успокаивающая мысль посетила меня чуть позже.

Он рассказал мне о своей жизни. Простые обрывки языка, которыми он пользовался, изменившиеся за годы, когда он говорил только с самим собой — я не буду записывать тот разговор, который состоялся в действительности. Мут махнул рукой куда-то на северо-восток, где с нашей высоты мир казался зеленым морем под полуденным золотом — он родился где-то там, если я правильно его понял. Он говорил о путешествии в «десять снов», но я не знаю, какое расстояние он мог проходить за день пути. Его мать, бывшая, очевидно, крестьянкой, вырастила его в лесу. Для него рождение было чем-то непонятным. «Начаться там», — сказал он, попытавшись пересказать мне то, что его мать говорила ему о рождении, но бросил эту затею, как только я показал ему, что понял. Смерть он понимал, как окончание. «Мамин мужчина перестать жить» — до его рождения, мне кажется, он это имел в виду. Описывая свою мать, он мог сказать лишь: «Большой, хороший». Я думаю, она была какой-то очень полной крестьянкой, которая умудрилась скрывать свою беременность на первых месяцах, и возможно, смерть мужа все только упростила.

По закону, о любой беременности следует немедленно сообщать гражданским и церковным властям; никакую беременную женщину нельзя оставлять в одиночестве после пятого месяца; и при каждых родах должен присутствовать священник, чтобы решить, нормален ли ребенок, и избавиться от него, если это мут. Существуют случайные нарушения этого закона — Бродяги, к примеру, которые вечно в пути, могли бы обходить его гораздо чаще, чем они делают это в действительности, — но закон тоже существует, и его приходится исполнять как религиозным, так и светским властям.

Матери этого мута никто не помогал растить его до возраста где-то между восемью и десятью годами, кроме большой собаки. Это был один из огромных волкодавов, без которых не обойтись крестьянской семье, вынужденной жить вне спасительного частокола. Собака охраняла ребенка, когда мать не могла оставаться с ним, и старилась по мере того, как он рос.

* * *

У нас на «Утренней Звезде» есть два волкодава, принадлежащих Диону, Роланд и Рома. Сейчас они достаточно дружелюбно настроены, но когда Дион пребывал в мрачном расположении духа из-за несчастий, произошедших в Нуине — нашего поражения в войне, вынужденного бегства, краха почти всех реформ, начатых в ту пору, когда он был Регентом, а мы с Ники его неофициальными советниками — никто, кроме самого Диона, не отваживался приближаться к ним; даже Ники и Нора Северн с Гретой Шон, наложницы Диона. Собаки не любят качку — у Роланда целых два дня была морская болезнь, — но запросто выживают на рационе из копченого мяса и галет, которых никто для них не жалеет.


Еще от автора Эдгар Пэнгборн
Яйцо Ангела

Angel's Egg. 1951. «Good Neighbors and Other Strangers» (1972)


Дэйви

Впервые наш читатель может познакомиться с известным романом американского писателя Э. Пенгборна «Дэйви».


Зеркало для наблюдателей

Edgar Pangborn. A Mirror for Observers. 1954.Эдгар Пенгборн (1909–1976) дебютировал в фантастике поздно, в 1951 г., и написал в этом жанре очень немного — однако навсегда остался в истории американской и мировой научной фантастики как один из ярчайших и оригинальнейших ее представителей. Достаточно сказать, что самое известное из произведений Пенгборна, роман «Зеркало для наблюдателей», был удостоен Международной премии по фантастике — «в компании» с «Городом» Саймака и «Властелином Колец» Толкина. Почему? Прочитайте — и узнаете сами!


Дэви

Edgar Pangborn. Davy. 1964.Один из лучших романов из творческого наследия Эдгара Пенгборна.


На запад от солнца

Edgar Pangborn. West of the Sun. 1953.Первый НФ-роман Пенгборна, «К западу от Солнца», описывает приключения шести землян, потерпевших кораблекрушение на планете Люцифер и основавших там утопическую колонию с помощью двух местных обитателей. Когда, в конце концов, прибывает спасательный корабль, герои решают остаться в в построенной ими общине. Завершает книгу характерный для творчества Пенгборна психологический финал.


Рекомендуем почитать
Размах и энергия Перри Экса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Летописная завеса над князем Владимиром

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эскадрон несуществующих гусар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Достойное градоописание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жалкие бессмертные дождевые черви

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фиалка со старой горы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дело совести

1959 — премия Хьюго в номинации «Лучший роман» («Дело совести», англ. A Case of Conscience).Джеймс Блиш (1921–1975) — классик «золотого века» американской фантастики, оказавший огромное влияние на развитие жанра и навсегда оставшийся одной из ярчайших фигур этого жанра.В данную книгу вошло «лучшее из лучшего» в творческом наследии Блиша: удостоенный премии «Хьюго-59» роман «Дело совести» — одна из первых научно-фантастических книг, исследующих религиозные проблемы, — «пантропический» цикл «Сеятели для звезд», из которого российскому читателю знакома лишь повесть «Поверхностное натяжение», а также романы «Козырной валет» и «Черная Пасха».


Ксипехузы

Вторжение внеземной жизни и ее столкновение с первобытным племенем впечатляюще описано в повести «Ксипехузы».Древние земляне становятся свидетелями и жертвами вторжения неких кристаллических структур, пытающихся завоевать нашу планету. Будущему предводителю могущественного союза земных племен удается высмотреть «ахиллесову пяту» пришельцев: они – не бессмертны! И землянам, пусть с немалым уроном для себя, удается-таки отстоять родную планету…


Львы Эльдорадо

Это - красивая и БЕСКОНЕЧНО ДОБРАЯ фантастика. Фантастика, по чистоте и искренности своей способная сравниться, пожалуй, для российского читателя лишь с ранними произведениями братьев Стругацких и Кира Булычева.Это - романы, в которых невероятные и увлекательные космические приключения становятся обрамлением для серьезной гуманистической мысли. Человек в космосе способен творить чудеса мужества и героизма - однако, по Карсаку, человеком он остается лишь в той мере, в какой способен не только бороться и побеждать, но - доверять и любить…


Нечто

Один из вариантов перевода произведения, по мотивам которого был снят ставший уже классическим фильм Джона Карпентера «Нечто».