Детская библиотека. Том 51 - [2]
Потом радостное изумление в глазах ее погасло, и она добавила уже не так громко:
— Только меня почему-то все зовут Валькой.
И она взглянула на Валю вопросительно, словно ждала, что ей сейчас объяснят, почему же ее зовут не Валей, а Валькой…
После уроков, одеваясь в гардеробной, Валя увидел Славку Клюева.
Два года назад Валя учился вместе с Клюевым. В пятом классе Клюев остался на второй год и после этого перешел в другую школу. Валя помнил Клюева тощим замухрышкой с веснушчатым носом и белобрысой челкой на лбу. Теперь Клюев был на полголовы выше Вали, аккуратен, подтянут, веснушки с носа почему-то исчезли, а белобрысые волосы на голове лежали в красивой прическе, открывая маленький нежный лоб.
Славку Клюева Валя когда-то не любил и даже немножко презирал. Но сейчас он обрадовался Славке, как доброму другу, и чуть не бросился к нему с раскрытыми объятиями.
Клюев, увидев Валю, подмигнул (подожди, мол, со своими приветствиями: есть дело поважнее), не торопясь натянул на себя пальто, перед зеркалом надел на голову кепку — набекрень, оставив открытым левое ухо, старательно заправил под кепку волосы и только после этого протянул Вале руку.
— Что же это ты? Тоже из шестнадцатой драпанул?
На улицу они вышли вместе. Было холодно. Шел мелкий и тяжелый, как сахарный песок, снег. Славкино голое ухо от холода побагровело.
— Новую квартиру, значит, дали? — говорил Славка. — А мы со стариками все на старой. До школы далековато, да не беда. Зато в школе неплохо устроился. Раньше на тройки тянул, а теперь даже пятерки перепадают. А знаешь, почему? Впечатление произвел. Учти: произведешь в первые дни на учителей впечатление, пятерки потом сами собой сыпаться будут. Ты очки носишь — это хорошо. Мощно действует. Я вот в первое время, как сюда пришел, пустую оправу носил, так на второй же день две пятерки ухлопал. Понятно же всем: раз в очках, значит, человек умственного направления…
На перекрестке их догнала Валька Пустовойтова.
Она была в желтом потертом тулупчике, на голове мальчишечья шапка-ушанка. Шапка тоже имела вид не новый, и лишь к обтрепанным облезшим «ушам» вместо тесемок были пришиты новенькие розовые ленточки.
Поравнявшись с мальчиками, Валька вдруг повернулась к Славке, дернула за козырек его кепку, надвинув ее на голое Славкино ухо, и сказала:
— Лопух-то свой отморозишь!
Сказала она это таким юном, словно Клюев был ее младшим братом, о котором ей полагалось заботиться и который доставлял ей немало хлопот.
И как ни в чем не бывало, не оглядываясь, пошла своей дорогой.
— Кикимора! — крикнул ей вслед Клюев.
Валька обернулась и скорчила гримасу.
Клюев вернул кепку в прежнее положение.
— Видел? Это из вашего класса. Там у вас девчачье царство. Девчонки парням на голову сели, а те молчат. Со старостихой, небось, уже познакомился? Нет еще? Ничего, познакомишься. Кикимора! А классная руководительница у вас тоже, между прочим, не лучше. Ну, тебе куда? Налево? А мне к трамвайной остановке. До хибары нашей с полчаса добираться. Ты ко мне как-нибудь заезжай. В кино, может, вместе слетаем. А то в нашем классе ни одного взрослого пацана нет: все еще с челочками ходят. Да и у вас-то не хлопцы, а нюни-слюни одни.
У трамвайной остановки они распрощались.
Соседи
Уже на следующий день Валя смог бы, наверно, довольно толково объяснить Пустовойтовой, почему ее зовут не Валей, а Валькой.
Еще вчера, когда она задела спокойно себе идущего, никого не трогающего Клюева, Валя подумал: «заноза».
А сегодня утром, не успев еще войти в класс, с порога, Валька наябедничала:
— Ребята! Сейчас возле учительской Серебрякова перед Ириной Осиповной расшаркивается, просит не вызывать, говорит, болела. А сама целый день вчера на катке проторчала, сама мне сейчас по дороге выболтала.
«Заноза плюс ябеда», — уточнил Валя.
На уроках Валька минуты не могла посидеть спокойно, вертелась, как на иголках (старая парта поднимала визг на весь класс). Чуть какая-нибудь заминка у доски, Валька подскакивала, подавалась всем телом вперед, к учительскому столу, и отчаянно тянула руку, громко пришептывая: «Я, я знаю! Спросите же меня!»
Если ее вызывали, она стремительно летела к доске, хватала указку или мел и, захлебываясь, доказывала, рассказывала, показывала. И каждый раз неверно.
Когда ее возвращали на свое место, она несколько минут сидела притихшая и сконфуженная, а потом снова начинала тянуть руку.
«Выскочка», — подытожил Валя свое мнение о Пустовойтовой…
Второй день занятий в новой школе принес Вале немалую неприятность.
С первого класса Валя считал, что кувырканье на брусьях или прыганье через «козла» унижают человеческое достоинство. Поэтому он не любил уроков физкультуры.
Лишь к лыжам относился терпимо. Вид спорта более или менее благородный: передвигай себе ногами, и все!
Но то было в старой школе, в центре города. Там на лыжах ходили во дворе школы, где не было ни единого бугорочка.
А здесь преподаватель физкультуры Иван Николаевич привел своих учеников на вершину крутого холма, у подножия которого стояла школа.
Плотно укатанная и утрамбованная лыжная дорога с вершины холма начинала свой спуск плавно и неторопливо, а потом вдруг стремительно заворачивала и круто спускалась к Волге.
В сборник вошли повести Галины Ширяевой «Валя и Валька», «Девочка из легенды», «Дом на Орловой улице» и рассказы «Одноклассники», «Драка», «Школьная история», «Талант», «Карикатура», «Последнее лето».
Не может и быть не должно «бесконечно далеким» для нынешних подростков прошлое их родителей, ибо живет оно не только в их памяти, — оно властно вторгается в их судьбы, напоминая о себе не только невозвратимыми утратами, но и — порою — не отомщенными обидами. И как бы ни менялась к лучшему наша жизнь, как бы тщательно ни зарубцовывало время старые раны, нанесенные давно отгремевшей войной, — не в его власти заглушить боль от этих ран, никаким ветрам не дано развеять эту боль из души народной, пока жив сам народ, хранящий в себе память изболевшегося сердца.
На примере героини повести — Наташи Солдатовой, мы увидим один из редкостных в нашей литературе характеров девочки-подростка, преодолевающей труднейшее и опаснейшее на своем жизненном пути распутье. Перед нею распутье, диктующее ей необходимость выбора одной из двух идущих в неизведанную даль дорог. Ее лучшая подруга детства Аля Шариченко без всяких сомнений ступила и пошла по наиболее легкому пути.Осмысливая все, что пережила она за свою короткую жизнь, она решительно отвергает путь Али и осознает себя призванной идти по иному пути — трудному, но честному.
Это повести о современных девочках-подростках, в жизнь которых неожиданно врывается эхо войны. Они узнают, что подлинные герои военных лет, оказывается, живут рядом. Девочки понимают, что не должны быть в стороне от главных тревог и забот времени.Интересный сюжет повестей передает романтику поиска, связь прошлого с настоящим, преемственность поколений.
Это повести о современных девочках-подростках, в жизнь которых неожиданно врывается эхо войны. Они узнают, что подлинные герои военных лет, оказывается, живут рядом. Девочки понимают, что не должны быть в стороне от главных тревог и забот времени.Интересный сюжет повестей передает романтику поиска, связь прошлого с настоящим, преемственность поколений.
Никаких интересных событий не происходит в тихом маленьком городке, где живет героиня повести шестиклассница Люська. А тут еще, как назло, Люська не поехала на лето в пионерский лагерь. Но именно этим летом начнется в Люськином доме интересное и даже таинственное…
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.