Детсадовская история - [50]

— У него есть дача.

— У такого игрока и авантюриста? Есть своя собственность? — не поверила я. Он бы уже давно все проиграл.

— Не его собственность, а тетки. Какое-то дальнее родство. Сама тетка еще десять лет назад там не появлялась. Она вообще где-то живет, непонятно где. У друзей или у мужика. Я когда на этой даче десять лет назад была, то и тогда там был завал. Ступеньки проседали, потолок рушился, романтическая ночь не вышла, потому что дождь пошел и с потолка потекло. Больше я там не была. Если он кого-то прячет, то только в этом дачном кооперативе.

— Дорогу найдешь? — деловито осведомилась я.

— По Дмитровке километров шестьдесят, — допивая сок, поведала Яна.

— Матвей, ты на машине?

— А что?

— Поехали.

— Прямо так и поехали?!

— Зачем тянуть?

— А полиция? — предложил Матвей.

— А если там никого нет?

— Тоже верно.

— Надо проверить, — настаивала я. — Ты же не хочешь, чтобы твою жену убили за это наследство? Если там фигурируют такие деньги, то он задним числом все оформит, и свадьбу и похороны и удочерение. Будешь на могилки жены и дочки цветы носить, он ведь своего добьется!

— Ладно, едем, — впечатлился Матвей.

Лапочка обрадовался поездке больше всех. Он любил ездить на машине. Сидел важно и смотрел в окно. Намордник на него не одели и он кайфовал. Мы с ним сидели сзади, а Яна на переднем сидении показывала дорогу. Десять вечера, лето, на улице еще светло. Ехать в красивой машине приятно, видимо денег он все же заработал, не знаю только куда ездил, а спрашивать лень.

Ехала и представляла себе, как все произойдет. Нас трое, то есть много. Мы заходим на дачу, находим там истерично бьющуюся связанную Дарью, освобождаем ее, связываем Янкиного бывшего, хотя он рыдает и просит его отпустить. Потом звоним в полицию. Точка. Или мы никого не находим на даче и с миром едем назад в Москву, где и ждем, когда полиция сама разберется с делом без нашего участия. Вроде бы все легко.

Мы несколько раз сбивались с дороги, возвращались назад, Янка ругалась с Матвеем, он говорил, что у нее топографический кретинизм, она отвечала, что была там всего раз десять лет назад. Конфликт исчерпал себя только тогда, когда Лапочка зарычал, решив, что его хозяйку обижают. Поскольку он был без намордника, то Матвей признал Янкину правоту по всем пунктам сопора. Мы еще немного поездили, но все-таки нашли ту дачу.

Уже стемнело, улица выглядела нежилой и заброшенной. Асфальта нет, так он мало где есть, а вот темные окна в домах это удивительно. Сейчас ведь вечер пятницы, москвичи в это время едут на дачу, а многие все лето там живут. Почему же тут тишина и темнота? Улица без фонарей, вдоль нее нарезаны обычные прямоугольные участки по шесть соток. На каждом участке невзрачный домик и разросшиеся кусты с деревьями, чаще всего — малина и яблони.

Янка уверенно показала на один из таких домов. И как угадала, ведь была десять лет назад? Везде темно, свет, что ли вырубили? Или всей улицей спать легли? Ржавая проволока, которой вместо замка была примотана калитка, еле поддалась рукам Матвея, а он парень крепкий. Похоже, ошиблись мы, никто здесь давно не появлялся. Окна закрыты ставнями, в огороде сорняки. Соседние участки получше выглядят, но в темноте не разобрать.

— Надо спросить у кого-нибудь про этот дом, — предложила я.

— У кого? Все спят, — огляделась вокруг Яна.

— Вон, через три дома свет горит, — углядел самый зрячий из нас Матвей.

Туда мы и отправились. Постучались в калитку, нам никто не открыл, покричали немного, позвали, потом вошли сами. Хозяева не отозвались даже когда мы стали стучать в дверь. Она, кстати, сам открылась и мы вошли. Почему именно в этом доме мы нашли Дарью, не знаю. Она потом сказала, что он ее здесь оставил, потому что хозяева долго не появлялись, уехали в отпуск. Он ее не связал, только дал пару оплеух, но лицо распухло, и губы были разбиты.

Дарья тихо рыдала на кровати, а когда увидела нас, то принялась жаловаться:

— Он меня не любит!

— Люблю! — заорал блудный муж, чье возвращение в лоно семьи мы наблюдали.

— Нет!

— Дашенька, как ты?

— Не видишь что ли — фигово! — указала на очевидное Янка.

— Это твой муж виноват!

— Бывший муж. Как я вовремя развелась! — не уставала себя поздравлять подруга.

— Если бы ты не развелась, ничего бы этого не было! — зло сказал Матвей, прижимая к себе жену.

— Другое было бы, но со мной в главной роли, а я в таких фильмах не снимаюсь! — закричала на него Яна. — Если у тебя жена дура и шалава, то я тут не причем.

— Тихо оба! — возмутилась я, потому что была на стороне Дарьи, жалко мне ее.

Она же не знала, с кем связалась, а Янка сама за этим козлом замужем была, так что не ей судить. Он, Алексей этот, небось, бедной Даше с три короба вранья наплел, подарки дарил, мать очаровал, ребенка хотел удочерить. Как тут устоишь, когда муж неизвестно где? Вот она и не устояла, что уж теперь об этом говорить. Не повезло. Хорошо хоть жива, ребенок сиротой не остался. С мужем сама разберется, когда поправится.

— Ей надо в больницу, — сказала я.

— Не надо, у меня ничего не болит! — разбитыми губами тяжело выговорила Дарья.

— Ага, по тебе видно. Надо. Вдруг что-то внутри отбито, а не только снаружи, — не поверила Яна.