Дети зимы - [59]

21

Никто не считал дни — или недели, — пролетавшие над «Южным Крестом», устремившимся на юг. Племя поддерживало свое существование запасенными консервами, разнообразя их дичью, которую Горилла ухитрялся подстрелить по дороге: горностаями, песцами, снежными зайцами. Вкусы снежных кротов удивляли Гориллу. Они ели все что угодно, предпочитая, впрочем, мясо. Правда, от спаржи они отказывались наотрез, а за брокколи принимались, только когда больше ничего не было.

Морг предложил распрягать их раз в сутки, чтобы они сами искали себе еду, и каждый вечер сам отвязывал животных; они немедленно принимались зарываться в снег и почти мгновенно исчезали из виду. Это тревожило остальных, но Морг их успокоил, заверив, что может созвать кротов обратно в любое время. Звери теперь безотказно повиновались и мысленным, и словесным командам.

Морг так и не выяснил, что они находили под снегом; он предполагал, что некоторые виды мелких животных сумели приспособиться к жизни внизу. Однажды он видел, как Клык ел темную массу из погибших растений, которую нашел на том уровне, где лед переходил в прежнюю почву. Снежный крот размягчил это месиво теплом своего тела; Морг решил, что такой способ использовали и мелкие травоядные.

Ближе к югу кроты ни с того ни с сего отказались зарываться в снег. Они сидели кучкой, тревожно озираясь, принимали то небольшое количество пищи, которое Морг мог им выделить; но сами не делали попыток позаботиться о еде.

— Им не нравится, что там, внизу, — сказала Малышка, наблюдая за животными с носовой палубы.

— Старик, помнится, говорил про океан, — произнес Горилла. — Может, там внизу океан…

— Послушай, Горилла, — забеспокоилась Малышка, — если внизу океан, так куда же мы едем?

Достигнув твердой земли, путники не поняли, что это такое. В одно прекрасное утро местность стала менее ровной, но животные брели дальше, как обычно. Члены племени теперь проводили большую часть времени, набившись все вместе в каюту. Им было холодно и голодно, они страдали от постоянной усталости и становились все слабее телом и духом. Ветер ослабел, а потом стих совсем, и Горилла не был больше уверен, что они движутся в верном направлении, — хуже того, его это и не заботило. Может быть, такова природа вещей, думал он этим утром: мы будем продолжать странствие, пока не вымрем от голода. Странные мысли, подобные снам или галлюцинациям, возникали в его сознании; Горилла знал, что и другие испытывают то же самое.

Вчера Кокарда обвинила Тюрю, что тот смотрит на нее с голодным выражением. Это поставило на повестку дня вопрос: что делают люди, когда кончается еда? Каков установленный порядок? Последовавшая дискуссия, которая не была вполне академической, по счастью, угасла, не приведя к определенному заключению.

И вот этим утром характер движения «Южного Креста» изменился: вместо гладкого, равномерного скольжения появились рывки и толчки.

— В чем дело? — устало спросила Кокарда. — Лодка идет как-то не так. Кто-нибудь соберется выяснить, почему?

— Лед неровный, — буркнул Морг.

— Мне это не нравится. И чья-то коленка в меня уперлась.

Она брыкнула ногой, и Прутик охнул. Ребенок у нее на руках беспробудно спал.

— Я иду наружу, — сказал Горилла.

— Сиди смирно, ради Бога! Можешь ты хоть немножко считаться с остальными?

Горилла открыл люк и вышел на ют. Без всякого интереса он смотрел на неизбежный снег, который этим утром выглядел неприятнее, чем обычно: неровный, изъеденный, с проплешинами вместо равномерной белизны, к которой он привык. Большие участки были совсем голые и черные; «Южный Крест» наехал на один из них, снежные кроты продолжали бессмысленно тянуть, и полозья лодки пронзительно заскрежетали от резко возросшего трения.

Из каюты донеслись испуганные крики. Появился Морг, заморгал на свету, а следом вылезли Малышка и Тюря.

— Похоже, что… мы приехали, — неуверенно сказал Горилла.

Кроты лежали и отдыхали. Горилла, Тюря, Морг и Малышка сидели на палубе и пытались разобраться в том, что они видят.

— Совсем не похоже на прошлый раз, — удивился Горилла.

Во-первых, не было деревьев. Однако местность не была полностью лишена растительности: кое-где росли низкие кусты. Было неестественно светло, на небе серебристо светилось туманное пятно. Темная земля в отдалении поднималась мягко очерченными холмами и скалистыми вершинами.

Малышка перегнулась через борт.

— Посмотрите на это, — сказала она.

Они посмотрели. Из холодной черной почвы храбро тянулся кверху розовый цветок. Рядом росли еще, и, когда ее глаза привыкли различать цвета, Малышка увидела их сотни: яркие пятна пурпурных камнеломок, пуховые сережки ив, толстые изумрудные листья, мягкие серебристые шарики пушицы. Все это росло в слое почвы в несколько дюймов толщиной, а ниже лежала вечная мерзлота, которая сковывала большую часть планеты с того самого времени, как сумасшедший рывок орбиты сместил полюса и вызвал пятый ледниковый период. Карминовые, оранжевые, синие, алые, лиловые, голубые, золотые цветы сияли перед восхищенным взором Малышки.

— Ну, и что это все такое, черт возьми? — спросил Морг.

— Жизнь, — просто ответил Тюря.