Дети зимы - [56]

— Мы долго жили здесь, — подсказала Малышка.

— На следующем месте мы тоже проживем долго, — оптимистично заявил Тюря.

Полный неуверенности и непонятной подавленности, Горилла отправился на нос к Моргу. Нужно отдать приказ трогаться в путь. Он встал на крыше каюты, держась за мачту, сопротивляясь ветру. У колокольни приготовилось несколько ловцов мяса, ожидая команды пуститься в погоню. Команда эта не прозвучит до тех пор, пока не прибудет подкрепление. Сейчас основные силы еще находятся в засыпанной деревне, разыскивая его и Кокарду. Скоро они найдут дорогу, которой выбрались беглецы: узкий, идущий кверху ход, когда-то давно проделанный Клыком и прикрытый сверху обломками снежной лодки. На секунду Горилла припомнил предыдущий случай, когда этот ход спас ему жизнь — только тогда он упал в него, а сегодня выбрался по нему на поверхность.

Это место было самой историей. То, что происходило в деревне раньше, в те дни, о которых так часто говорил Старик, — все умерло. Умерло вместе со Стариком. Но новая история выросла на этом месте, история, которая жила в сознании Гориллы и его приверженцев и будет жить так долго, как долго будут жить они. Какие бы новые земли они ни открыли на своем пути к югу, сколь бы интересные или ужасающие события ни произошли в будущем, Герой и Аякс, Клык и Старик никогда не будут забыты.

Может быть…

Горилла пожал плечами под меховой курткой, зная о краткости памяти и расплывчатости, которая уже теперь окружала историю Героя, историю, которую он когда-то считал незыблемым фактом. Горилла подозревал, что пройдет немного времени, и Аякса тоже забудут. В конце концов, племя будет помнить лишь хорошее: вечера, проведенные за беседой на полу башни, когда внутри перевернутого колокола плясало пламя.

Горилла вздохнул и подумал, что ведет себя как последний дурак мерзнет и представляет собою превосходную мишень для вражеских стрелков. Он прошел вперед и встал на носу лодки рядом с Моргом. А вдруг Морг, который в прошлом иногда бывал склонен к стихоплетству, сможет облечь в слова то, что живет у Гориллы в сердце?

Морг обернулся к нему.

— Я знаю, почему лодкам всегда дают женские имена, — сказал он тихо, почти благоговейно.

— Почему, Морг?

— Из-за парусов. Они похожи на большие сиськи. Посмотри сам.

Горилла глубокомысленно поглядел на напрягшуюся белую ткань.

— Или на ягодицы, — улыбнулся он наконец. — Трогай, Морг.

20

Те, кто ждал снаружи, передали новость находившимся внутри. Как только «Южный Крест» начал двигаться, со шпиля стали кубарем скатываться люди, закрепляя наплечные крылья и поднимая паруса своих маленьких снежных лодок. Изредка раздавались выстрелы. Горилла, Малышка и Тюря на корме спрятались за планшир. Защищенный каютой Морг оставался на носу и старался заставить снежных кротов пойти галопом. Они послушались, и их мощные конечности начали убыстрять ход «Южного Креста», швыряя снег Моргу в лицо.

Лежа на жестких досках. Малышка также ощущала странную печаль. По обе стороны от нее насторожились Тюря и Горилла, но даже присутствие тех, кого она любила, не могло смягчить чувства заброшенности, овладевавшего ею по мере того, как шпиль исчезал в туманной дали, превращаясь в небольшой черный треугольник. До некоторой степени так проявлялся остаток ее скорби о гибели Гориллы; мука ее была так велика, что даже возвращение вождя не вполне исцелило рану.

Но в основном она грустила потому, что позади оставалось место, которое стало домом, которое являлось центром ее жизни в самый важный период. Во всяком случае, мы и сейчас все вместе, утешала она себя, начиная понимать, почему Горилла все-таки вытащил Кокарду. Условия существования были настолько пугающими, что держаться за все знакомое стало навязчивой идеей.

Могло случиться, что без Кокарды племя не решилось бы уехать и, растерянное, оставалось бы недалеко от шпиля, пока ловцы мяса не взяли бы штурмом «Южный Крест» и не уничтожили его команду.

Малышка вздрогнула при этой мысли, высунула голову из-за борта и выстрелила в ближайшего ловца. К немалому ее удивлению, тот закувыркался, поднимая в воздух пушистый снег и ломая свои хрупкие паруса.

— Хороший выстрел, — отметил Горилла и выстрелил сам — без результата.

Погоня разделилась. Ближайшая группа, которая постепенно догоняла «Южный Крест», состояла из лыжников под парусами. Позади, оставаясь на том же расстоянии, выжидали лучше защищенные люди на снежных лодках. Их очередь наступит, когда кроты устанут — если к тому времени их товарищи не успеют перестрелять племя Гориллы.

Экипажу «Южного Креста» не приходило, на ум желание, чтобы ветер прекратился, давая им преимущество — у них ведь были снежные кроты. Ветер был всегда, все время, сколько они себя помнили, — неустранимая деталь природы.

После удачного выстрела Малышки ближайшие ловцы мяса разделились на две группы и, расходясь в стороны, уже почти поровнялись с «Южным Крестом».

— Через минуту они начнут смыкаться, — сказал Горилла, — как клещи… Морг! — позвал он.

Морг пополз на корму. Пули защелкали по крыше каюты, и полетели щепки, потом Морг свалился на кормовую палубу, протирая глаза от снега.