Дети Земли - [6]

Я же, в стремленье узреть красоту необъятного неба,

Лучше погибну, но не откажусь от заветных мечтаний!

Горько заплакал бог Солнце, услышав слова роковые…

Вот впряжены в колесницу златую крылатые кони,

Створки небесных ворот розоперстая Эос открыла,

Смело герой Фаэтон поднимается на колесницу.

Взвились крылатые кони и ринулись в звёздное небо.

Мчатся они без дороги среди исполинских чудовищ:

Вот Человек задыхается в кольцах огромного Змея,

Вот ядовитая Гидра оскалом зубов угрожает

Единорогу; здесь псы Ориона готовы вцепиться

В горло Тельцу, там два Льва притаились вблизи от Жирафа,

Между Медведиц — крылатый Дракон завивается в петли…

Вниз посмотрел Фаэтон и отпрянул: земная поверхность

Еле виднелась в провалах меж туч, устилающих небо!

Вдруг над конями навис Скорпион безобразной громадой.

Мерзостный яд, испуская зловонье, стекал с его тела,

Кверху высоко поднял он своё смертоносное жало,

Бедному, юноше в грудь беспощадный удар направляя.

Вскрикнул от страха несчастный и выпустил верные вожжи!

Бурей помчались, почуяв свободу, крылатые кони;

То выше звёзд они вьются, то стелются рядом с Землёю.

Плавятся горы, кипят, испаряясь, моря и озёра,

Гибнут селенья людские, и самый Олимп под угрозой…

В ужасе мечутся жалкие люди, не видя спасенья,

Даже бессмертные боги объяты тяжёлой тревогой.

Грозно нахмурил кустистые брови владыка Вселенной

Зевс-громовержец. Спасая от верной погибели Землю,

Кинул он жаркую молнию вверх — и разбил колесницу,

Гордых крылатых коней разметав по бескрайнему небу.

А Фаэтон рухнул вниз. Полыхавшими ярко кудрями

В воздухе огненный путь прочертил он, подобно упавшей

С неба звезде. И, закончив паденьем полёт небывалый,

Скрылся навеки в волнах бесконечной реки Эридана.

Игорь Никитич кончил. Все молчали, очарованные чудесной сказкой.

— Вот вы и подумайте хорошенько, чего добиваетесь! — продолжил он разговор, обращаясь к Гале. — Я не мастак в ваших делах и то понимаю, что путешественники в космосе встретят таких Львов и Гидр, какие и присниться не могли Фаэтону. Вообразите себе, что ваш корабль попал в метеорный поток. Локатор вам доносит, что мимо вас со всех сторон мчатся миллионы железных или каменных пуль. Да что там пуль! Пуля по сравнению с метеором — всё равно что жук по сравнению с пулей. И вот вы сидите и ждёте, что сейчас влетит этакий камушек, взорвётся и погубит корабль. Или вдруг вы ошибётесь в расчётах и, израсходовав энергию, увидите, что корабль сбился с намеченного пути. Вы будете знать, что впереди медленная, тоскливая смерть. Нет надежды на помощь, на спасение. Никто и никогда не узнает ни о ваших страданиях, ни о вашей доблести. Никто не оценит вашего подвига!

Иной раз ночью, в походе, лежишь на открытом месте и смотришь в неизмеримую бездну, которую мы называем небом. И кажется, что вот упадёшь туда и будешь лететь миллиарды лет остекленевшим трупом. На Земле будут возникать и рушиться культуры, звёзды стронутся со своих мест и соединятся в новых сочетаниях, погаснет Солнце, а твоё тело всё ещё будет падать и падать в ничто… Бррр! При одной мысли об этом мороз дерёт по коже! А вы хотите добровольно испытать этот ужас. Разве можно предусмотреть все случайности, подстерегающие небесного путника? Удачный полёт вокруг Луны ещё ничего не доказывает. Луна — это часть Земли. Она рядом, рукой подать. Весь путь до неё можно проделать за несколько часов. А на ту же Венеру придётся лететь долгие месяцы, не говоря уже о дальних планетах, куда надо добираться многие годы. Можно наверняка сказать, что первые космонавты заплатят жизнью за свою смелость, как заплатил несчастный Фаэтон!..

— Вовсе не несчастный! — воскликнула Галя звенящим голосом. — Прекрасный юноша погиб, но он первым промчался по звёздному пути. Его никогда не забудут. В такой смерти и есть настоящий жизненный смысл. Я славлю тех, кто облетел Луну, но трижды тех, кто полетит на другие планеты. С какой радостью я отдала бы за это жизнь, если бы смогла! — закончила она, подозрительно быстро отворачиваясь от костра.

— Ха, ха, ха! — не выдержала Маша. — Если все захотят лететь на тот свет, так кто же на Земле останется?

Кто-то засмеялся. Ему ответили новой шуткой. Молодой парень, который предлагал переименовать Большую Медведицу в Великий Ковш, острил что-то насчёт подвесной канатной дороги Земля — Венера. Галя сидела отвернувшись. Она ничего не слышала. Непрошеные быстрые девичьи слёзы готовы были окутать глаза, мешали дышать.

Белов что-то шепнул Ивану Тимофеевичу, затем подошёл к костру и вынул из него две ярко пылающие смолистые ветки.

— Читайте! — властно сказал он и стал чётко семафорить.

Все хором повторяли грозные огненные буквы, которые на мгновение вспыхивали на фоне ночного неба:

— МЕНЕ!

— ТЕКЕЛ!

— ФАРЕС! — глухо упали зловещие слова.

— Что это значит? — тихо спросила оробевшая Галя.

— Это значит, — торжественно произнёс Белов, высоко поднимая горящие ветки, — что ваши способности исчислены, ваше желание взвешено и ваша дальнейшая судьба разделена с будущими космонавтами! — и Белов энергично швырнул ветки в костёр.

Последовал новый взрыв хохота. Смеялись, глядя на Галю, у которой на лице была написана полная растерянность.