Дети закрытого города - [39]

— Не надо что? — едва ли не закричала Вета.

Антон подвинулся к ней и обхватил за плечи. Неловко, так обнимают, когда не знают, что сказать, и прячут взгляд. Вете стало трудно дышать от запаха осеннего ветра в его волосах и — уже почти выветрившегося — запаха сигарет. Стало тепло испачканным в подъездной пыли ладоням.

Зажурчала вода по трубам. Вета отстранилась и, чтобы чем-то заняться, принялась отряхивать ладони одну о другую. Юбка давно измялась — заметила она, и на манжеты блузки стали серыми. Пора стирать.

— Пойдём домой? — предложил Антон, покосившись на сумку с тетрадями, которая всё ещё стояла под почтовыми ящиками.

— Пойдём. Только там есть нечего, как всегда, — ответила она, и стало больно пересохшим губам.

— Хочешь, я схожу и куплю чего-нибудь?

— Хочу, — тихо улыбнулась Вета.

Вета сидела на подоконнике в халате и болтала ногами. За её спиной стараниями Антона было приоткрыто окно, так что вечерний ветерок гулял по кухне и без проса трогал полотенца и тетрадки, брошенные на столе.

Антон жарил картошку — такая роскошь. Вета и не помнила, когда последний раз оставляла себе немного сил, чтобы почистить пару клубней. Она вдыхала запах горячего масла и была почти счастлива. Завтра всё-таки воскресенье, а не понедельник.

— Ты такой идеальный. Идеальный-идеальный. Таких больше не делают, — сказала она и скрестила босые ноги.

— Таких, как я, на каждом углу бесплатно раздают. По десять штук в одни руки.

Шипело масло на сковородке. Антон накрыл её крышкой и отошёл к столу, вытирая руки полотенцем.

— Как тут твои двоечники поживают? — Он подцепил верхнюю тетрадку, и с неё на стол соскользнул белый конверт с разошедшимися швами и потёками клея.

Вета не потрудилась убрать записку, так и бросила сверху, вместе со всеми остальными бумагами. «Читать чужие письма неприлично», — хотела напомнить она, но разве же это письмо? Одна глупая строчка.

Антон изучал её слишком уж долго.

— Что это? — спросил он поблекшим вдруг голосом.

— Понятия не имею. Лежало у меня в почтовом ящике.

Ветер из окна стал противным, продул халат насквозь, и она обернулась, чтобы закрыть окно. Город подмигнул ей рыжими огнями сквозь кроны деревьев.

— Кто это написал, ты знаешь? — Он протянул записку Вете, и она снова различила округлые буквы, три восклицательных знака.

— Откуда? — удивилась Вета. — Здесь нет подписи. Хотя предполагаю, что это сделали мои дети. Кому ещё!

Она так и не закрыла окно, и в осенних сумерках над Петербургом пронёсся долгий прерывистый звук, похожий на плач десятков голосов. Смолкло гудение машин вдалеке, ветер забился под карниз и затих там, и на секунду в городе остался только плач.

— Это снова трубы? — глупо спросила Вета.

Глава 12. Ты забыла давно

Полетаем, как в последний раз.

Десятое сентября. Воскресенье.

В воскресенье утром она отправилась в школу, клятвенно обещая себе, что проведёт там не больше получаса, а потом — сразу домой.

— Собери у них тетрадки, — сказал Антон прошлым вечером.

— Я их не могу заставить замолчать, ты хочешь, чтобы я их заставила написать что-то?

Они стояли на кухне друг напротив друга, а на плите пригорала картошка. Вкусный запах щекотал ноздри, желудок жалобно скулил.

— Я не знаю, ну у них же есть и другие занятия? — Антон беспомощно развёл руками. — Возьми те тетради.

— Где я буду искать учителей в воскресенье?

На самом деле она давно поняла, как и что будет делать, но от одной только мысли, что завтра придётся идти в школу, тут же пересохло в горле и закололо в боку. Взгляд опять упал на записку — её Антон так и не выпустил из рук. Округлый девичий почерк.

Вета тяжело опустилась на табурет и подпёрла голову рукой. В затылке растекалась свинцовая тяжесть.

— Хорошо, я поищу в шкафах. Вроде бы там были какие-то старые контрольные.

Она так и не поняла, что за демон его укусил. На что ему сдался клочок бумаги с неровно оборванным краем.

— Ты что, так переживаешь за мой класс? Если честно, я не поняла шутки с пугалом. Это что, местный колорит?

— Можно и так сказать. — Антон криво усмехнулся и отвёл взгляд. — Понимаешь, мне тут один знакомый рассказывал о девочке, которая тоже что-то твердила о пугале.

Он сощурился, глядя мимо, и сжал губы в тоненькую ниточку. Вета поняла, что теряет его, и потянула за рукав.

— И что стало с той девочкой?

— А? — очнулся Антон. — Нет, ничего. Вроде бы она была сумасшедшая.

…В фойе школы её взглядом остановила бабушка-консьержка.

— Я учительница, — оправдалась Вета сквозь головную боль. — Нужно кое-что забрать из кабинета.

И продемонстрировала ключи. Больше на пути ей никто не попался. Школа в выходные, оказывается, больше не пахла мокрым паркетом. Она пахла пылью и старыми книгами. Вета только сейчас заметила, как отличается её кабинет ото всех остальных.

Громоздкие шкафы, восседающие на них пыльные чучела, безглазые манекены с выпотрошенными внутренностями, цветы в горшках и кадушках обжили кабинет и почти забрали его себе. Ещё совсем немного, и они выдавят отсюда людей.

«Мы оберегаем природу!» — громоздился на стене выцветший плакат. Его подпирал ещё один с подробной инструкцией: «если ты решил серьёзно заняться биологией». Вета ушла в подсобку и поплотнее прикрыла за собой дверь. Она не хотела, чтобы безглазые манекены таращились ей в спину.