Дети Йеманжи - [60]
– Не сейчас. Не после вчерашнего… и вообще всего. Он не выйдет до последнего. И никого к себе не пустит. Меня он просто выкинет за дверь. Даже Ошун побоялась… а я её уже просила.
– Оба, ну разве можно так!.. – не выдержала Эва. – Неужели он того стоит?!
Оба только пожала плечами и неловко вытерла мокрую дорожку на щеке. Серьёзно сказала:
– Я буду всю жизнь молиться, чтобы у тебя оказалось не так, малышка.
Смущённая Эва встала и обняла её. Сестра в ответ погладила её по волосам.
– Оба, но ведь меня он вышвырнет тем более!
– Думаю, нет, – без улыбки сказала Оба. – Ты же как-то успокоила вчера Огуна. А мы все боялись даже сунуться к нему.
– Но… – Эва умолкла на полуслове. И, подавив вздох, взяла со стола пахнущую кофе и кашасой кружку. Платье на ней со вчерашнего дня было грязным, перепачканным бурыми полосами крови и ещё чем-то, о чём Эве не хотелось даже вспоминать. Значит, если на нём через минуту окажется и чудесный кофе Оба – всё равно терять нечего. Подбодрив себя таким образом, Эва отправилась наверх.
Дверь была закрыта. На стук никто не ответил. Эва храбро нажала на ручку и вошла. Ей сразу же открылась потрясающая картина: полностью обнажённый Шанго лежал навзничь на кровати и без всякого выражения смотрел на неё из-под полуопущенных век.
Эва пулей выскочила за дверь. Кофе в кружке отчаянно качался – но не пролился. Переждав немного, Эва осторожно спросила:
– К тебе можно? Я просто принесла кофе!
В ответ раздалось невнятное бурчание. Угрозы в нём Эва, однако, не услышала и, помедлив, всё же решилась войти.
Шанго не переменил позы и не потрудился прикрыться. Эва, стараясь не смотреть в его сторону, прошла вдоль дальней стены, поставила кружку на подоконник.
– Оба просила это принести.
– Спасибо, – послышался тягучий, низкий голос. – Ты кто такая, детка?
– Твоя сестра Эва. Ты видел меня вчера… у иаб.
– Что?.. – Голос Шанго изменился. Огромная рука цвета горького шоколада метнулась в сторону свисающих со спинки кровати джинсов. Эва быстрей, чем хотела бы, засеменила к выходу. В конце концов, она отнесла кофе, и теперь можно спокойно…
Он легко и просто поймал её в двух шагах от двери. И Эва сразу поняла, что вырваться из этих железных рук не смог бы даже Кинг-Конг. Шанго сел на кровати, одной рукой удерживая перепуганную Эву у себя между колен (к счастью, джинсы уже были на нём), а другой прихватывая с подоконника кружку кофе. Только сейчас Эва смогла как следует рассмотреть последнего из своих братьев. «Что же они все в нём нашли? Йанса, Оба, Ошун? Особенно Ошун?!»
Перед ней было тёмное, жёсткое лицо с широко расставленными глазами и крупными, чуть вывернутыми губами, ещё вчера поразившее её своей грубой, почти наглой чувственностью. После страшных побоев Огуна через бровь Шанго тянулась незажившая багровая ссадина. Тяжёлая челюсть была заметно вздута, и это только усиливало устрашающее впечатление. Эва застыла, боясь пошевелиться. А Шанго в упор разглядывал её чёрными, блестящими глазами, и по разбитым губам его расползалась ухмылка.
– Дьявол… А ты прекрасна! Малышка, будь я проклят, – потрясающие сиськи! Так, где там задница? Ты… ты почему в трусах?! К Шанго не входят в трусах, детка!
– Шанго! – По спине Эвы побежали мурашки. – Я же твоя сестра!
– Да ла-адно… – отмахнулся он, заводя свою огромную руку ей за спину. Впечатление было такое, будто между лопаток Эве ткнулась стальная вагонетка – и неумолимо поволокла её навстречу поезду. Ужас клином встал в горле. И Эва сделала единственное, что ещё можно было сделать: с силой ударила по руке Шанго, державшей кружку. Горячий кофе выметнулся ему на грудь и – разумеется! – на платье Эвы. Шанго заорал. Стальные тиски, державшие Эву, разжались. Она опрометью кинулась за дверь, провожаемая залпом грязных проклятий.
– Оба, прости, – выпалила она, ворвавшись на кухню, где сестра грустно мыла посуду. – Я… нечаянно опрокинула чашку. У тебя ещё осталось?..
Оба обернулась. Увидела Эву, и заплаканные глаза её расширились. Губы стали серыми. Из груди вырвался невнятный клёкот, как у рассерженной совы. Оба молча схватила со стола медный кофейник и кинулась вон из кухни. Вконец перепугавшись, Эва побежала за ней.
Оба ворвалась в комнату как ураган. Кофейник пушечным ядром полетел в голову Шанго. Раздался гулкий звук ударившего колокола, кофе хлестнул на стену и матрас. Оба, кинувшись на Шанго, могучим рывком сбросила его с кровати на пол:
– Мою сестру?! Мою сестру, сукин ты сын?! СВОЮ сестру?! Да что же ты за отродье! Что же ты за выродок! Что ты за мерзавец!!! Вот тебе! Вот ещё! Получай, извращенец, сволочь, проклятый бандит! – гремела она.
«Сейчас он её убьёт!» – в панике подумала Эва. Схватив первое попавшееся под руку, – бабушкин веник, – она кинулась на помощь сестре.
– Не мешай, Эвинья! – завопила та. И Эва поняла, что Оба действительно не нуждается в подмоге. Оседлав опрокинувшегося на спину Шанго, она ожесточённо наносила ему по физиономии удар за ударом. К огромному изумлению Эвы, Шанго не отвечал.
А по галерее уже застучали шаги, зашлёпали босые ноги. В комнату с грохотом ворвались Эшу и Ошосси. Последний на ходу натягивал штаны. Эшу даже не стал затруднять себя этим: его трусы держались на честном слове и мало что скрывали.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Рассказ о начале и конце пути личности в необъятных просторах космоса.
Коммерческий транспорт "Олимп" выходит из прыжка в системе бозонной звезды. Людям предстоит колонизировать новую планету. Помочь в этом призван Харон, готовый принести себя в жертву и превратиться в одно из составляющих экзотической системы.
Чудеса, загадки, мистика, феномены и тайны, которые по сей день будоражат человеческое воображение…
Думаю, многие из вас хотели бы полететь в космос. А отправиться к звездам мечтали все в подростковом возрасте. Вот и два друга после нескольких испытаний прибора "маятник скорости" попали в параллельные миры. А что этому предшествовало и что оказалось явью, Вы прочтете на страницах этого увлекательного рассказа.
Олимпиада – всегда адреналин. А если поднять ставки до эпического уровня? Дамы и господа, добро пожаловать на первые в истории человечества Лунные Игры! Это не просто соревнования – в прямом эфире телеканала "Всемогущий" разворачивается древнегреческая драма… Или все-таки комедия?
Рассмотрение пустынь вселенной "Звёздные Войны" и связанных с ними сюжетов, в качестве отсылок к мотиву Библейских событий в Иудейской, Иорданской и Синайской пустынях.
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.