Дети Йеманжи - [59]
Эва беспомощно пожала плечами, не зная, что ещё сказать. В тот момент, когда она уже была уверена в том, что миссия её провалилась, Огун тяжело поднялся с места. Покачнулся, неловко ухватившись за спинку стула. Взглянув на Эву, буркнул:
– Это не кашаса! Просто… долго сидел. Вот.
– Конечно! – согласилась она. Огун ещё раз внимательно, без улыбки посмотрел на неё. Сгрёб со стола полупустую пачку сигарет, сунул её в карман и не спеша вышел из комнаты.
Оставшись одна, Эва присела за стол. После того, как она несколько минут удерживала в объятиях Огуна, у неё ломило всё тело. Подперев голову руками, Эва пыталась думать об услышанном. У неё не укладывалось в мыслях, что её отец мог вот так… Да, наверное, он не любил своих старших детей. Вероятно, не любил и её, Эву. Просто не мог – как инвалиды не могут ходить, а старики – заниматься любовью. Но он оплачивал учёбу Эвы в школе и студии искусств. Покупал ей вещи, одежду, книги, давал карманные деньги… Отчего он не захотел заплатить за учёбу своего старшего сына? Почему он даже не вышел к нему, передав отказ через секретаршу? Что заставило его так небрежно сломать жизнь молчаливому, сумрачному парню, который впервые попросил его о чём-то? Ответ копошился где-то на дне сознания Эвы. Она была уверена, что знает, может вспомнить, что ей известно то, чего не может знать Огун… Но мозг вот-вот готов был отключиться от усталости и напряжения. «Надо найти Йанса… – в полудрёме вспомнила Эва. – Надо сказать ей, что всё в порядке. Огун с Ошосси, может, и не помирятся сегодня, но… Но Огун теперь хотя бы знает…» Из последних сил Эва заставила себя встать из-за стола. Задела ногой пустую бутылку и, не поднимая её, потащилась к дверям.
Ошосси и Огун стояли у ворот. Солнце ещё не вставало, и фигуры братьев, облитые предутренним светом, казались вырезанными из чёрного дерева. Огун что-то тихо и яростно говорил, подкрепляя каждое своё слово ударом кулака по перекладине калитки. Из калитки сыпалась труха, жалобно поскрипывали петли. Ошосси молчал, глядя в сторону. Физиономия его была злой и виноватой. Наконец, Огун умолк, треснув напоследок несчастную калитку так, что она сорвалась с петли и поникла, как сломанное птичье крыло. Ошосси опустился на колени, начал прилаживать старую петлю на место. Огун помог ему, придержав перекладину. Дождался, пока брат поднимется на ноги, легонько хлопнул его по спине и, обхватив за плечи, увлёк за собой к дому.
Эва проводила их глазами. Медленно вернулась к веранде, на которой уже никого не было. Только Эшу, сидящий верхом на перилах с потухшей сигаретой в зубах, встретил её усталым взглядом.
– Почему ты не спишь? – хмуро спросил он.
– А ты? – Эва, не дождавшись ответа, села на полу, подумала: «Посижу минутку и пойду искать Йанса…» – и тут же уснула мёртвым сном.
Эва проснулась спустя три часа в гамаке на веранде – и никак не могла вспомнить, кто и когда перенёс её сюда. Было душно, словно перед дождём. Сад стоял тихий, не шевелящий ни одним листом. Небо затянулось тучами. Ни один солнечный луч не лежал на плитах патио. Не пели птицы. Мертвенная, тяжёлая тишина. Эва прислушалась: даже с кухни не доносилось ни звука. Окончательно встревожившись, она вылезла из гамака и, шлёпая босыми пятками по полу, побежала на кухню.
Разумеется, Оба была там. Разумеется, она варила кофе. Медный кофейник был опорожнен уже наполовину: Ошосси, стоявший возле стола в одних трусах, наливал тёмную дымящуюся жидкость в две огромные кружки.
– Гатинья, это я беру себе и Огуну. Остальным тут хватит?
– Бери сколько нужно, я сварю ещё, – не оглядываясь, странно гнусавым голосом отозвалась Оба. Ошосси вышел, не сводя глаз с кружек в своих руках. Проходя мимо Эвы, мельком наклонился и поцеловал её в лоб. Эва озадаченно отшатнулась, открыла было рот – но Ошосси уже не было рядом.
Оба была немилосердно зарёвана, и от неё несло перегаром ничуть не слабей, чем ночью – от Огуна. Спутанные волосы были кое-как закручены в узел. Но кофе, как убедилась Эва, плеснув себе в кружку из кофейника, был по-прежнему великолепным: густым, крепким, без остатка прогоняющим утренний сон.
– Спасибо. Где все?
– Готовятся, – Оба выглянула в окно. – Скоро всё начнётся.
– Я должна буду… тоже? – Эва тщетно старалась скрыть дрожь в голосе.
– Нет. Конечно же, нет. Не ты и не Ошун, – грустно улыбнулась Оба, наливая кофе в ещё одну кружку. – Битва – не для вас. Разве что подпустишь дождичка в конце… чтобы смыть кровь.
– Но я смогу увидеть?..
– Конечно. От такого не отвернёшься. – Оба вдруг повернулась к ней, и Эву поразил её измученный, потухший взгляд. – Послушай, малышка… Не могла бы ты… Если тебе, конечно, не… не трудно…
– Конечно, могла бы, – торопливо заверила Эва. – Оба, пожалуйста, ты только не плачь! Что мне сделать?
Две тяжёлые слезы одна за другой выкатились на щёки Оба, и кофейник задрожал в её пальцах. Кофе перелился через край, тёмные капли западали на пол.
– Отнеси это Шанго, – сдавленно попросила она, подталкивая кружку Эве. – Здесь всё, как он любит: кофе, кашаса и тростниковый сахар.
Эва неприязненно подумала, что Шанго вполне мог бы спуститься за кофе сам, как и все остальные. Очевидно, мысли эти промелькнули у неё на лице, потому что Оба чуть слышно сказала:
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Жизнь лунатика становится нестерпимой, когда многие вспоминают про флаг, который некогда первый человек привёз на Луну. И Петька тут не поможет.
Созерцательная фантастика о первопроходцах и соединителях Космоса. Короткий рассказ о человеке, умеющем летать, как чайка Джонатан Ливингстон. И попытка ответа на вопрос о том, как увидеть то, что у всех на виду.
Орбитальные лифты, грузовые челноки и прииски Гелия-3. Трудные, смешные и грустные эпизоды в амбициозной и высокотехнологической гонке за будущим. Конкуренты НАСА и Китайского космического агентства. Интервью с современниками и очевидцами событий. Репортаж от первого лица. Воспоминания непосредственных участников.
Как связан унылый, да еще подвальный офис на месте бывшего ресторана "Космос" с трансгалактическим лайнером? И почему замотавшийся и, честно говоря, довольно бесхребетный Начальник иногда ощущает себя Капитаном? Возможно, мы не все знаем не только о себе самих, но и о своей работе…
Рассмотрение пустынь вселенной "Звёздные Войны" и связанных с ними сюжетов, в качестве отсылок к мотиву Библейских событий в Иудейской, Иорданской и Синайской пустынях.
Коммерческий транспорт "Олимп" выходит из прыжка в системе бозонной звезды. Людям предстоит колонизировать новую планету. Помочь в этом призван Харон, готовый принести себя в жертву и превратиться в одно из составляющих экзотической системы.
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.