Дети времени и другие рассказы из жизни рабочих - [11]
— Здравствуйте, Семен Матвѣевич! — отвѣтили дѣвушки. — Вы как булдахтер, с книжкой-то ходите. — проговорила красивая и стройная дѣвушка Катя.
— Булдахтер не булдахтер, а на старшаго дворника похож, когда он идет в участок паспорта прописывать, — отвѣтил Аверьянов, не поправляя ея ошибки.
Дѣвушки весело засмѣялись рѣзкому сравнению, а он спросил: «Что, дома Вѣра Константиновна?» — ни к кому в сущности не обращаясь, а спрашивая как бы всѣх.
— Дома, — отвѣтила Катя, шутя, и капризно надувая губки, — только к своей землячкѣ и ходите, а не к нам, — проговорила она обиженно.
Аверьянов покраснѣл. Он был застѣнчив с женщинами, а с дѣвушками в особенности.
— Что вы, Катя! — отвѣтил он, — я не дѣлаю никакого различія… Гдѣ найдется пріятная компанія и не чуждаются меня, там и провожу время.
— Знаем, знаем, — бросив лукавый взглд, проговорила Катя, тѣпіась его стыдливостью, и добавила:
— Идите, идите, она только что пришла из церкви.
Аверьянов повернул налѣво и пошел по проходу, около окон. Он подошел к одному столику, за которым сидѣли три женщины и пили чай.
— Чай да сахар вашей милости! — проговорил Аверьянов.
— Просим милости, — отвѣтили онѣ в один голос.
Вѣра Константиновна, высокая женщина лѣт двадцати восьми — встав с табуретки и подавая руку Аверьянову, проговорила:
— Здравствуйте, Семен Матвѣевич! Садитесь с нами чаевничать!..
— Блаодарю вас, только что былое дѣло, — отвѣтил Аверьянов, садясь на принесенную им табуретку от другого стола.
— Чай на чай то ничего, а палка на палку то плохо, — сострила старушка в очках и добавила:
— Прости ты меня Господи грѣишицу.
Аверьянов посмотрѣл на старушку, улыбнувшись чему-то. Быть может он улыбнулся своей мысли с какою он рѣшил зайти к ним сегодня. Она заключалась в слѣдующем. Болѣе года он был знаком с этой старушкой, блаодаря тому, что она была компаніонкой по чаепитію Вѣры Константиновны.
Часто за чаем разговаривая о том о сем, ему приходилось диспутировать с ней о разных вопросах, но больше всего на религіозную тему.
До сего времени она была, так сказать, побѣдительницей, «вѣрней-же, — Аверьянов уступал ей», теперь-же он рѣшил, что довольно, и хотѣл дать ей полное сраженіе. Старушка наливала чай на блюдцѣ. Она была чистенькая и опрятная, повязанная черным платочком с красными и синими цвѣточками по краям. Лицо ея, изборожденное морщинами, дышало каким-то внутренним покоем и укладом. Ея ровныя и спокойныя движенія тоже подтверждали это, как бы говоря: у нас все так уложилось и примирилось с собой, что нам ничего больше не надо от сей жизни, развѣ от загробной… Ну, так мы для этого и стараемся.
Звали ее Агафья Ивановна. На фабрикѣ она работает уже двадцать пять лѣт, любила порой разсказывать, как теперешній хозяин, нѣмец, пріѣхал из заграницы двадцать шесть лѣт назад, в башмаках с деревянными подошвами, поставил пять ткацких станков, затѣм все больше и больше, а теперь у него триста пятьдесят, и он милліонщик, — заканчивает она с гордостью, как бы была его компаніонкой. Прошлый мѣсяц хозяин ассигновал ей пожизненную пенсію в размѣрѣ ея жалованья. Жалованья же она получала двѣнадцать рублей в мѣсяц на хозяйских харчах; а так как она еще продолжала работать, то получала разом двадцать четыре рубля в мѣсяц.
Другая же старушка была сѣренькая, незамѣтная, таких людей порой называют «некудышные». Онѣ пьют, ѣдят, работают, говорят вмѣстѣ с вами, но как отошел от такого человѣка, то и забыл о нем, точно его и не было. Ока шіла тихонько чай и ѣла, размачивая сухіе баранки.
— Какую это вы книгу принесли, Семен Матвѣевич — спросила Вѣра Константиновна, доливая кипятком стакан чаю из бѣлаго эмалированнаго чайника.
— Я хочу вам прочитать кое-что из стихов, сочиненія Некрасова, а то вы все обижаетесь, что я только для себя читаю, — отвѣтил Аверьянов.
— Ну, да, для себя, только бы сами все знали, а с нами подѣлиться не хотите, — улыбаясь закончила Вѣра Константиновна.
— Что, вы, что вы, Вѣра Константиновна! — торопливо заговорил Аверьянов. Совершенно напротив, смѣю вас увѣрить, да мнѣ грудь распирает, сказать по правдѣ, когда я прочту что либо такое, хватакщее за душу, тогда мнѣ хочется кричать и разсказать каждому встрѣчному и поперечному.
— Успокойтесь, Семен Матвѣевич, я только пошутила, — сказала Вѣра Константиновна, а обращаясь к старушкам и гдядя на Агафью Ивановну проговорила: уж так он любит читать, так любит… я и не знаю.
— Да-а, — протянула Агафья Ивановна.
— Страсть, — продолжала Вѣра Константиновна.
— Знаете ли, Агафья Ивановна…
— Ну, — отозвалася та.
— Мы работали в… (тут она назвала город), так вот он там брал книги из земской библіотеки. А рабочіе там спали все в фабрикѣ, под своими станками. Так вот он там, — усмѣхиувшись продолжала она, — читал ночью, лежа под своим станком. Это мы подглядывали. Сколько раз порой пугали его, и как бы оправдываясь на строгій взгляд старушки, покраснѣв, торопливо продолжала, — мы подглядывали то потому, что у него была гармошка, а нам хотѣлось, чтоб он вышел и поиграл нам.
— И вы то хороши были! Палка плакала по вас, — тихим, нравоучительным тоном проговорила Агафья Ивановна.
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.