Дети Ванюшина - [16]

Ванюшин целует его в голову.

Вы целуете? Ведь это первый поцелуй отца! Папаша!.. (Склоняется перед ним на колени и целует руку.)

Ванюшин. Поезжай... куда хочешь поезжай, помогать буду... (Крепко прижимает его к груди.) Родной мой!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Новая обстановка в той же гостиной. Арка задрапирована тяжелой материей под цвет мягкой мебели; цветы в кадках и этажерка унесены; рояль заменен изящным пианино; изысканная мебель в современном вкусе и разных фасонов с преднамеренной небрежностью разбросана по всей гостиной; посредине оттоманка, у которой стоит высокая лампа с кружевным абажуром; тяжелые занавеси на окнах и на двери; новый ковер; на стенах остались старые бра; художественные картины заменены посредственными олеографиями в богатых рамках и изящными полочками с разными безделушками -- фарфоровыми куклами, коробочками и т. д.; на потолке бронзовая лампа со свечами. В зале новые, более изящные стулья и небольшая люстра посредине потолка. Электрические звонки. Семь часов вечера. Красный отблеск заката блестит на полу и освещает комнату красноватым светом. Ванюшин выходит из двери в халате и с компрессом на голове; идет он медленно, боязливо озираясь, как будто бы кого боится; садится у окна и долго смотрит на закат; в руке у него пачка кредитных денег, которую он прячет под халат.

Ванюшин. Который час? А?.. Солнце заходит... (Сбрасывает с головы компресс.) Бумаги... мокрой бумаги лучше... пройдет. (Сжимает голову.)

По улице кто-то проезжает -- слышен стук колес.

Едут... куда едут? Не скоро. Надо деньги отдать... Спрятать... (Прячет деньги под ковер; опять садится у окна и смотрит на закат.) Ты видишь... Весь я перед тобой! Ничего не надо... пусть как сами хотят... ничего... Скорее! (Подходит к двери и тихо зовет Арину Ивановну.) Аринушка... Аринушка! Где она? Все умерли... (Прислушивается.) Тихо.

Входит Арина Ивановна из залы. На ней шелковое платье; на плечах большой купеческий платок; на голове кружевная наколка.

Арина Ивановна. Вот ты где! А я тебя ищу... думала -- ушел уж. Письмо от Алешеньки получили... Катя сейчас читала.

Ванюшин. Письмо... (Берет письмо и опускается на стул.)

Арина Ивановна. Пишет, что уж больно хорошо ему. Неправда, чай?

Ванюшин (посмотрев пристально на Арину Ивановну). Всем вам будет нехорошо. (Опускает голову.)

Арина Ивановна. Компресс-то зачем с головы снял? Лучше, что ли?

Ванюшин. Да, лучше... совсем прошло.

Арина Ивановна. Ну так иди надень сюртук. Ведь скоро приедут.

Ванюшин. Приедут...

С улицы доносится стук колес.

Едут?..

Арина Ивановна. Да это не они. Мало ли по улице ездит народу?

Ванюшин (испуганно). А если они?

Арина Ивановна. Костенька говорил, что раньше половины девятого не приедут.

Ванюшин. Девятого... девятого... А теперь сколько? Светает?

Арина Ивановна. Да что ты? Господь с тобою! Чай, вечер.

Ванюшин. Ты вот что возьми... (Подводит ее к тому месту, где положил деньги под ковер, и указывает пальцем.)

Арина Ивановна. Да никак ты рехнулся? Батюшки! Я огонь велю зажигать... пусти-ка!

Ванюшин (держа ее за руку). Не бойся, я так... расстроился... огня не надо... потом... деньги тут...

Арина Ивановна. Да где?

Ванюшин. Под ковром. Я положил.

Арина Ивановна достает деньги.

Ты их того... спрячь. Елене передай, скажи -- от меня ребенку.

Арина Ивановна. А сам-то что?

Ванюшин. Константин узнает, отымет. Напиши ей: болен, писать не может, а деньги шлет.

Арина Ивановна. Обрадуется она, бедная...

Ванюшин. Обрадуется? И он обрадуется.

Арина Ивановна. Кто он?

Ванюшин. Высокий, ученый...

Арина Ивановна. Костенька-то? Она, чай, ему и не скажет.

Ванюшин. Я сяду.

Арина Ивановна. Шел бы лучше в спальню, полежал бы с часок, а потом оделся. Надо ведь выйти будет к невесте сегодня.

Ванюшин. Надо... скорее надо... Я только отдохну. (Садится.)

Арина Ивановна. Ну посиди-ка. Огонь велю зажигать. Где Акулина-то? (Выходит в залу и кричит.) Акулина!

Акулина появляется в зале. Арина Ивановна что-то ей говорит. Зал освещается.

Ванюшин. Слезы... много слез... (Видит в руке письмо.) От Алеши... (Подносит письмо близко к глазам.) Не видно... Он после всех узнает...

Арина Ивановна. Уж я и не знаю -- в зале люстру зажигать или нет?

Ванюшин. А?

Арина Ивановна. Люстру, говорю, в зале зажигать или нет? Как посоветуешь?

Ванюшин. Люстру? Какую люстру?

Арина Ивановна. В зале. Сам, чай, вчера крючок ввертывал... что уж ты какой забывчивый стал?

Ванюшин. Надо зажигать, зажигать надо...

Арина Ивановна. Акулина, Александр Егорович говорит, надо зажигать.

Акулина. Мне все равно, только я слышала, Константин Александрович говорил Авдотье, что не надо...

Арина Ивановна. Нет, лучше зажечь... торжественнее... Зажги.

Акулина. Как прикажете. (Уходит в зал и зажигает люстру.)

Арина Ивановна. Уж больно у меня на сердце неспокойно, Александр Егорович. И чего затевает -- сами не знаем! Худая, желтая она ведь, а понравилась... Просто, как это Алешенька говорил, белены парень объелся.

Ванюшин. Пусть... все равно.

Арина Ивановна. А грех-то какой на душе у него остается. Подумать страшно! Вот говорят, можно было бы выхлопотать в Петербурге, чтоб ему жениться на Леночке... уж лучше на ней, -- денег-то все равно не берет.