Дети стадной эпохи - [17]

— А ты думал, это просто — найти человека?

И тут же добавила:

— Если я прошу тебя достать деньги, так достань их, к чему вся эта болтовня?

С этими словами она бросила трубку. Фэн Цзиньхуа не посмел ее ослушаться и тем же вечером перевел на карту Ню Сяоли три тысячи. Для надежности Ню Сяоли не стала снимать в банкомате сразу всю сумму, а сняла лишь пятьсот юаней, решив, что будет брать деньги по мере необходимости. Едва у Ню Сяоли появились деньги, как она без промедления снова отправилась прочесывать одну за другой деревни. Но несмотря на то что теперь она была при деньгах и готова к затяжной войне, Ню Сяоли берегла каждый фэнь[7]. Однако в питании она себя уже не ущемляла, урок с поносом пошел ей на пользу. Ню Сяоли боялась, что если снова заболеет, то помимо трат на лечение еще и потеряет драгоценное время. Поэтому она питалась трижды в день, не забывая про горячее. Поскольку каждый день она ночевала под открытым небом на автовокзале, Ню Сяоли обзнакомилась с лоточниками, что торговали на привокзальной площади. Пока она завтракала, те интересовались, почему она день-деньской проводит в разъездах и спит на вокзале. И тогда Ню Сяоли рассказывала им о своих мытарствах, связанных с поисками аферисток. Лоточники и приезжие сочувствовали Ню Сяоли и на чем свет ругали Сун Цайся и Чжу Цзюйхуа, которые позорили своих земляков. Но от их сочувствия было мало толку — ни в поисках, ни в пополнении кармана это не помогало. После одного дня тщетных поисков начинался другой, и на каждый день требовались деньги. Кроме расходов на питание, только на моторикшу уходило семьдесят-восемьдесят юаней, а если дорога была дальней, то и сто с лишним. Всего три дня назад Ню Сяоли сняла пятьсот юаней, а теперь ей снова пришлось идти в банк. Чтобы сэкономить, она отправлялась в путь едва начинало светать, поскольку боялась, что если уедет позже, то возвращаться ей придется затемно по более высокому тарифу. Некоторые деревни располагались ближе друг к другу, а некоторые — дальше, так что за один день Ню Сяоли в среднем объезжала шесть деревень.

Не успела она и глазом моргнуть, как прошло еще три дня. В тот день она успела объездить шесть деревень, а солнце было все еще высоко. Взглянув на мобильник, она увидела, что было всего полчетвертого. И тогда воодушевленная Ню Сяоли попросила моторикшу съездить еще в одну деревню под названием Идаолянцунь. В этой деревне проживало сразу две Сун Цайся; одну из них Ню Сяоли увидела воочию, другую — на фотографии, обе оказались не теми. Пока то да се, она и не заметила, как стемнело. На обратном пути в уездный центр Ню Сяоли переживала, что моторикша сдерет с нее оплату по ночному тарифу, но тот молчал. На левой щеке у моторикши было большое, размером с ладонь, родимое пятно. Ню Сяоли, которая любила читать роман «Речные заводи», назвала его про себя по имени одного из героев — Синемордый Ян Чжи. Сидя у него в пассажирах, Ню Сяоли думала: «Пусть этот Ян Чжи и безобразен на вид, зато у него доброе сердце, ни дать ни взять — молодец из Ляншаньбо[8]». Пока она пребывала в раздумьях, они миновали горы, и тут Ян Чжи сошел с основной трассы и поехал по направлению к дороге, которая проходила через поле. Ню Сяоли удивилась:

— Братец, ты это куда?

Пока тот ей отвечал, их мопед уже скрылся в поле. Поняв, что дело плохо, Ню Сяоли быстро спрыгнула. Ян Чжи тут же заглушил мотор и спрыгнул следом.

— Братец, тебе чего надо? — спросила Ню Сяоли.

Ян Чжи, глядя на Ню Сяоли, сказал:

— Сестрица, мы с тобой целый день провели вместе, хочу с тобой кое-что обсудить.

— Что именно?

— Ты мне приглянулась.

— Братец, не нарывайся, — предупредила Ню Сяоли.

— Я не буду поднимать оплату, просто отдайся мне.

— Братец, это невозможно, меня в городе муж дожидается.

Ян Чжи, приближаясь к ней, спросил:

— В этой горной долине на двадцать ли окрест нет ни одной живой души, о каком муже ты говоришь?

С этими словами он ринулся к Ню Сяоли, повалил ее на тропинку, стащил с себя штаны и уже было приготовился стащить штаны с Ню Сяоли, но та не уступала.

— Братец, ты знаешь, что это преступление?

— В этом безлюдном месте кроме нас свидетелей нет, какое еще преступление?

— Давай в другой раз, — взмолилась Ню Сяоли.

— Это почему? — спросил Ян Чжи.

— У меня сейчас женские дела.

— Дай проверю, — потребовал Ян Чжи и запустил свою руку прямо в штаны к Ню Сяоли.

Ню Сяоли в это время успела вытащить мобильник.

— Предупреждаю, у меня есть запись.

Ян Чжи убрал от нее руки и спросил:

— В смысле?

— В смысле, что я подстраховалась и сегодня утром переслала мужу на мобильник фото с тобой и твоим мопедом. Так что в случае чего он точно заявит на тебя в полицию.

С этими словами она показала фотографию, на которой Ян Чжи сидел и курил на своем мопеде. Опознать его лицо не составляло труда, номер мопеда тоже попал в кадр. Этот опыт она приобрела после почти недели разъездов. Поскольку моторикши, с которыми Ню Сяоли договаривалась о цене, были людьми разными, она взяла за привычку каждый день незаметно их фотографировать. Разумеется, она не высылала эти фото Фэн Цзиньхуа, иначе это только бы осложнило дело. Но на всякий случай она пересылала их на свой старый мобильник, которым уже не пользовалась. Ян Чжи, увидав фото, тут же скис, сполз с Ню Сяоли, натянул штаны и, смачно сплюнув на землю, ругнулся: