Дети с улицы Мапу - [31]

— Давайте вернемся, — предлагает Софья Михайловна, — все же война, не дело ночью удаляться от дома.

— Что нам война? — презрительно отзывается Альбина. — Война для жидов.

У госпожи Вайс и Шули замирает дыхание. По телу бегут мурашки.

— Я бы их сам не стал убивать, но если это делают другие, мне наплевать, — говорит один парень, услышав, что речь зашла о евреях.

— Что вам жиды сделали? Добрый человек даже собаку зря не ударит.

— Жиды — враги Литвы, продали Литву большевикам.

— Глупости вы говорите, «жиды продали», — вмешивается еще один, — их, что ли, Литва была, что смогли продать?

— Жалко их, — говорит одна из девушек, — даже женщин и малых детей убивают. Я была в городе, когда их пригнали. Не могла смотреть.

— Немец знает, что делает. Если бы не немец, правили бы сейчас здесь большевики.

— А так правят немцы, — негромко сказал кто-то, хотел что-то добавить, но замолчал.

— Эй, ребята, девчата, что вам до этих дел? Лучше споем что-нибудь, говорит Янковский. Видно, что он хочет оборвать неприятный разговор.

— Спойте что-нибудь, понас Янковский, мы ведь знаем, что вы мастер петь.

Янковский довольно усмехается, принимает вид заправского певца, расправляет длинные усы и начинает:

Где избушка ветхая,

Где родимый дом.

Яблонька заветная

Под моим окном.

Все молчат, даже когда песня закончена.

— Теперь вы спойте, — нарушает молчание Янковский, — что-нибудь повеселее.

Альбина встает, поводит в его сторону своими зеленоватыми глазами и запевает:

Выйду в палисадник,

Три сорву цветочка.

Один брату, один свату

И парню — дорогому.

Будет рута брату,

Будет мята свату,

А чертополох колючий

Шельме молодому[1].

— Погоди, погоди, еще обрадуешься, когда придет парень помять немного твои кости! — смеется курносый жнец, толкая Альбину.

— Чего ты ко мне пристал, черт? — толкает его в ответ девушка. — Не про тебя речь. Ты, что ли, мой парень?

— Смотри, какая гордая! Ты что, думаешь барыней стать?! Не женится на тебе понас Янковский, уже привел себе в дом хозяйку, — насмехается курносый, косясь на Софью Михайловну.

Янковский сидит неподалеку от госпожи Вайс. Ей заметно, что эти слова доставляют ему особое удовольствие. Она чувствует, как рука Янковского ложится ей на плечо. Вздрогнув, она быстро высвобождается и подходит к Шуле.

— Идем, дочка, домой, уже поздно.

— Подождите, ведь жатва кончилась. Куда спешить? — не отстает от нее Янковский. — Кто знает сказку про морскую богиню Юрате? Расскажи, Оните, ты наверно помнишь. Ты ж у нас ученая…

— Расскажи дочка, — шепчет госпожа Вайс.

Она страшно боится, как бы не свернул разговор на нее или на евреев. Встать и уйти одна она не смеет: вдруг Янковский пойдет ее провожать? Единственное ее желание сейчас, чтобы праздник скорее кончился и все возвратились в усадьбу.

Шуля начинает рассказывать дрожащим голосом. Столько слушателей! До сих пор ей приходилось рассказывать одной поне Елене. Но постепенно она успокаивается, увлеченная чудесной сказкой и напряженным вниманием.

Когда-то, много лет назад, волны Балтийского моря не выбрасывали на берег куски янтаря. В глубине моря стоял во всем великолепии янтарный дворец морской богини Юрате. Прекрасен был дворец, но в десять раз прекраснее была сама Юрате и ее чудесный голос.

По вечерам она поднималась из глубины, плавала по морю, качалась на волнах и пела. Птицы замолкали, звезды замирали на месте и слушали. С высоты смотрел на нее бог грома Перкунас, повелитель богов. Всем сердцем полюбил он красавицу-богиню, но она не обращала на него внимания.

Каждое утро красавец-рыбак Кестутис отправлялся в море на своей лодке. Однажды он задержался в лазурных просторах, и его застала ночь. Только погасли последние лучи солнца, как он услышал разносящееся над водой пение. Кестутис стал грести быстрее и вдруг увидел: качается на волнах девушка удивительной красоты и поет. Поразился рыбак и выпустил весла.

Увидела Юрате Кестутиса, и запал он ей сердце.

Каждый вечер задерживался теперь Кестутис со своей лодкой в море, каждую ночь пела ему Юрате свои песни, звала его нырнуть вслед за ней в глубь моря и зажить вместе с ней в янтарном дворце. Много дней не поддавался рыбак на уговоры богини, однако в конце концов ее чудесный голос околдовал его, и он нырнул вслед за ней в глубину.

Увидел это Перкунас, и закипели в его душе злоба и зависть.

— За то, что ты опозорила свою честь, честь дочери богов, подарив свою любовь простому смертному, ты будешь страшно наказана, ибо велик твой грех.

Взял Перкунас один из самых больших и тяжелых своих громов и швырнул его в янтарный дворец.

Кестутис упал замертво, и труп его понесся по бурным волнам, а янтарный дворец разлетелся на мелкие кусочки.

С тех пор морские волны выбрасывают кусочки янтаря, а бедная Юрате по ночам выходит на берег собирать их и оплакивать своего любимого.

Шуля закончила рассказ, но веселая компания продолжает сидеть молча. Только негромкий плеск волн нарушает тишину.

— Пошли домой, а то еще встретим тут Юрате, — пытается расшевелить людей госпожа Вайс.

Она встает и тянет за собой Оните. Медленно поднимаются остальные, плененные старой литовской сказкой, которую им рассказала еврейская девочка.