Дети с улицы Бузотеров - [13]

— В воскресенье наденешь бархатное платье, — пообещала мама. — А сегодня — этот джемпер.

— Тогда я лучше буду ходить раздетая, — сказала Лотта.

— Пожалуйста, — согласилась мама и спустилась вниз, на кухню.

Лотта осталась наверху в детской, сердитая и раздетая. Ну, понятно, не совсем раздетая. На ней были коротенькая майка, трусики, чулки и туфли.

— Но в остальном совсем раздетая, — сказала Лотта своему Бамсе — ведь он был единственный, с кем она могла говорить.

— Лотта, ты, верно, спустишься вниз и выпьешь свое какао? — закричала снизу мама.

— Ты так думаешь, да, — пробормотала Лотта, даже не шевельнувшись.

— Отвечай же, Лотта! — опять закричала мама. — Будешь пить какао или нет?

Теперь Лотта была абсолютно удовлетворена. Пусть мама сидит там и думает-гадает: хочет Лотта какао или нет. Лотта решила не отвечать, и где-то в глубине души Лотте нравилось не отвечать вообще, когда мама зовет ее.

Но она проголодалась и очень хотела выпить свое какао, так что, подождав совсем немножко, взяла Бамсе и стала спускаться вниз по лестнице. Шла она очень медленно, ненадолго останавливаясь на каждой ступеньке. Пусть мама теряется в догадках: думает Лотта пить какао или не думает?

— Я еще посмотрю, как мне быть, — сказала Лотта своему Бамсе.

И вот она вошла в кухню.

— Неужели? А вот и Лотта! — воскликнула мама.

Лотта молча стояла у дверей и надувала губки, чтобы мама поняла: она, Лотта, в самом деле еще сердится.

Обычно мама вместе с Лоттой завтракали на кухне. Там всегда было так уютно! Уютно было и теперь. Солнце светило в окно, а на столе стояла собственная синяя чашка Лотты с налитым в нее до краев какао, а рядом лежал бутерброд с сыром. Обычно днем Лотта болтала без умолку, но сегодня она не произнесла ни слова, а мама пила кофе и читала газету, и тоже ничего не говорила. В конце концов Лотта сказала:

— Пожалуй, я могла бы выпить какао, если уж это так обязательно.

— Нет, вовсе не обязательно, — ответила мама. — И вообще тебе сначала надо одеться.

Конечно, Лотта была сердита еще раньше, но теперь она просто впала в ярость. Ой, какая мама глупая — ни платьев Лотте не дает, один только противный джемпер, который щекочет и колется, а теперь еще и есть не дает!.. Ой, какая мама глупая!

— Ты глупая, — закричала Лотта и топнула ногой.

— Вот что, Лотта, — сказала мама. — На сегодня хватит. Поднимись в детскую и сиди там, пока не станешь паинькой.

Тут Лотта завопила так, что слышно было даже у тетушки Берг в соседнем доме. И Лотта вышла из кухни, и поднялась по лестнице, и вошла в детскую, не переставая орать так, что тетушка Берг в своем доме покачала головой и сказала:

— Пожалуй, у малышки Лотты все-таки болит живот.

Но у Лотты вовсе не болел живот, она просто была в ярости. А когда она была уже вне себя от ярости, ей попался на глаза белый джемпер. Он лежал на стуле и, казалось, щекотал еще сильнее, чем когда-либо. Лотта взвыла и швырнула джемпер на пол. Но тут же смолкла. Потому что на полу, совсем рядом с джемпером, лежали ножницы, которыми Лотта обычно вырезала кукол из бумаги. Тихо-претихо взяла Лотта ножницы и прорезала в джемпере большую дырку.

— Так тебе и надо! — сказала Лотта. — Потому что ты щекочешь и колешься.

Лотта просунула в дырку руку. Ой, какая большая дырка, и как ужасно видеть, что целая рука высовывается оттуда, откуда никакая рука высовываться не должна. Лотта испугалась.

— Совру, что джемпер прокусила собака, — сказала она своему Бамсе.

Лотта подняла джемпер и, держа его перед собой, долго смотрела на него. Потом взяла ножницы и отрезала один рукав.

— Совру, что собака просто ужасно кусала джемпер, — сказала Лотта.

Она снова подняла джемпер и задумчиво посмотрела на него. Потом взяла ножницы и отрезала второй рукав.

— Никогда в жизни не видала такой собаки, — сказала Лотта.

Но потом она испугалась всерьез. Она скомкала джемпер и сунула его в корзинку для бумаг. Она больше не желала его видеть. И тут как раз мама закричала снизу, с лестницы:

— Лотта, ты уже паинька?

Тогда Лотта, тихонько заплакав, сказала:

— Нет, ни капельки!

Обняв Бамсе, она прижала его к себе.

— Хотя так им и надо, раз все так злятся на меня!

Лотта знала, что это неправда, но если разрежешь джемпер, то надо же свалить вину на кого-нибудь другого.

— Ну да, все злятся на меня, — сказала Лотта своему Бамсе. — Только поэтому я порчу вещи.

Она посмотрела на корзинку для бумаг, где лежал джемпер.

— И вообще виновата собака, — сказала она.

ЛОТТА ПЕРЕЕЗЖАЕТ…

Но маме как раз надо было идти в магазин за покупками, поэтому она поднялась в детскую и сказала:

— Быстренько стань паинькой, Лотта, и надень джемпер, тогда пойдешь со мной в магазин.

Пойти в магазин! Лучшего развлечения Лотта не знала. Но ведь джемпер, который ей надо было надеть, чтобы пойти с мамой, лежал в корзинке для бумаг, весь изрезанный! Не удивительно, что Лотта снова завопила так, что ее слышно было даже у тетушки Берг.

— Боже мой, что с тобой, Лотта? — спросила мама. — Если ты собираешься скандалить целый день, то ладно, я, пожалуй, одна схожу в магазин.

И мама ушла. Лотта по-прежнему сидела на полу и орала, пока не выбилась из сил. Затем смолкла и стала размышлять.