Дети разлуки - [123]

Тот вздохнул, и на лице его появилась болезненная гримаса. Потом он стал что-то бормотать, захлебываясь в кашле и тяжело дыша, так что только Евгений мог понимать его и «переводить».

– Я вышел на своем баркасе в море. Я это делал только летом, когда погода позволяла. Солнце уже садилось, когда три ужасных взрыва прогремели в бухте. Я поднял голову и увидел пожар. Это была «Линка», как я потом узнал. Она затонула за несколько минут под крики несчастных, которые находились на борту. Мне стало жутко, я так и застыл с леской в руке. Меня бросало в дрожь от одной мысли, что недалеко от меня множество людей умирало в огне или тонуло в море. Тогда я завел мотор и подплыл ближе к месту трагедии. Но вскоре я понял, что подплыть еще ближе невозможно. Облако дыма скрывало этот участок моря, и в нем едва можно было различить контуры рыболовецких судов, которые бродили в этом тумане в поисках живых. Стояла фантастическая тишина, слышны были только крики рыбаков: «Эй, кто-нибудь?.. Есть кто живой?..» Не знаю, сколько времени прошло, час, может, больше, я не двигался на моем баркасе и ждал чего-то… Волны медленно подталкивали ко мне разные предметы… Я видел алюминиевые миски, одежду, башмак… и, когда оторванная рука ударилась о киль, я ужаснулся. Я снова завел мотор и повернул назад, не оборачиваясь. Мне было так же трудно дышать, как сейчас, так я был напуган. Когда я приплыл к трем скалам у входа в бухту, то замедлил ход и обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на место кораблекрушения. – Старик остановился, тяжело дыша.

– Дать тебе воды? – Евгений схватил пластмассовый стаканчик.

Тот отказался, замахав рукой, и продолжил свой рассказ:

– Одно тело плавало рядом с моим баркасом. Оно лежало на спине и качалось бездыханно на бурунах у скал. Мне казалось, что это видение, мираж… но это была правда. Когда я попытался затащить его на баркас, я увидел, что это был очень молодой человек, совсем еще мальчик.

– Сколько лет ему могло быть? – перебила Роз дрогнувшим голосом.

– Пятнадцать-шестнадцать, не больше.

Микаэль схватил руку сестры и сжал ее.

– Как только я затащил его на баркас, то перевернул на бок и стал стучать по спине, его легкие были полны воды. У юноши начались позывы к рвоте, чем чаще я его ударял, тем больше его рвало, и тогда… наконец он задышал.

Роз и Микаэль посмотрели друг на друга в немой надежде.

– Ты уверен, что он дышал? – настаивал Евгений, взяв его за плечи. – Наши друзья не должны обманываться.

Старик кивнул.

– Конечно, – сказал он.

– Он говорил? Он сказал что-нибудь? Свое имя? – Микаэль дышал так же тяжело, как и старик.

– Нет, он был без сознания.

– Подожди. – Микаэль вспомнил о своей фотокарточке времен колледжа. Он достал ее из кармана. – Может, он был похож на него?

Евгений взял карточку, посмотрел на нее какое-то мгновение и показал старику.

– Не знаю, – пробормотал тот, – он был в тяжелом состоянии, лицо наполовину обгорело… Сгусток кожи и крови… Я отвез его в больницу.

Роз встала на колени рядом с кроватью.

– Дедушка, милый, ты помнишь в какую? – спросила она со слезами на глазах.

– В те времена была только одна больница в городе, сейчас она называется «Новая Камчатская», – ответил ей Евгений.

– Позвоним им! – решила Роз, вскакивая на ноги.

– Да… Здесь есть телефон, которым мы могли бы воспользоваться? – Микаэль тоже был крайне возбужден.

– Я могу позвонить отсюда, – предложил Евгений, подняв трубку настенного аппарата.

– Алло? – ответила Катерина.

– Извини, Катюша, но это срочно… Нам надо позвонить в «Новую Камчатскую», можешь соединить?

– Попробую, Женя, минутку.

Когда телефон зазвонил, Роз думала, что упадет в обморок от волнения, а у Микаэля подкосились ноги, и он сел на кровать. Сердце его чуть не выскочило наружу.

– Добрый день, будьте добры, регистратуру, – сказал Евгений.

– К сожалению, товарищ, она уже закрыта. Но откроется завтра.

– Это срочно, – шептала ему Роз одними губами, – скажи, что это очень срочно.

– Это срочное дело, может быть, можно поговорить с кем-то из начальства?

– Нет, товарищ, никого уже нет. Позвоните завтра, регистратура открывается ровно в восемь.

– Но…

В тишине послышались короткие гудки. Евгений так и остался стоять с трубкой в руке.

– Черт возьми! – вырвалось у Роз. Она схватила трубку и снова попросила соединить ее с больницей.

– Алло?

– Пожалуйста, – попросила она на чистом русском, – мы звонили только что насчет регистратуры. Нам крайне важно срочно свериться с записями в вашем архиве за 1953 год. Это жизненно важный вопрос.

– Дама, если речь идет о 1953 годе, то вопрос не может быть жизненно важным сегодня. Так что позвоните завтра утром, – ответила женщина и положила трубку.

Все трое растерянно переглянулись. Старик между тем стал обнаруживать признаки усталости.

– Что будем делать? – спросил Микаэль, вставая с кровати.

Роз пожала плечами:

– Боюсь, придется ждать до завтра. – Потом она нежно посмотрела на старика, который, казалось, в этой суете совсем растерялся. – Дедушка, дай я тебя поцелую, – прошептала она, касаясь губами его осунувшейся щеки. – Спасибо тебе за все, ты нам очень помог.

Микаэль слегка сжал ему руку и погладил ее.