Дети победителей - [68]
А вечером и ночью я писал о нем рукой. Если я пишу рукой, шифровальщики не нужны — почерк надежный. Утром едва сам разобрал — часа два посвятил дешифровке.
Я всегда внимательно слушал то, что говорят об этой жизни старики. И всегда думал о войне. Каждый день. Читал о ней книги, смотрел художественные и документальные фильмы. Разговаривал с отцом и другими мужиками, прошедшими самую страшную из войн — Отечественную.
Я читал письма фронтовиков в редакцию и изумлялся блестящему стилю воинов великой империи:
«Маршала Малиновского я наблюдал в двух шагах, когда он вел сводный полк к стенам Кремля, а генералиссимуса Сталина видел с третьей линии Красной площади!»
Это о Параде Победы.
В школьные годы я до дыр зачитал книгу, посвященную Героям Советского Союза из Прикамья. Я знал, что всего их около двухсот человек, а двое награждены медалью «Золотая Звезда» дважды. Пятьдесят человек стали полными кавалерами солдатского ордена Славы.
Я всегда помнил о войне.
Но ни Афганистан, ни Карабах, ни Чечня не вызвали у меня желания убивать себе подобных.
— Сын Пьянкова взял деньги, много денег, и поехал покупать квартиру, — начал отвечать на мой вопрос Лешка, — уехал — и не вернулся… Василий Николаевич врубал все свои экстрасенсорные способности, но видел и видит один черный квадрат… Наверное, убили парня.
К чему Афган и Чечня? Война идет по всей России — тайная, жестокая, первобытная.
Я еще два раза приходил к Василию Николаевичу. Ваткой, пропитанной спиртом, он опять рисовал на моей спине решетку и что-то шептал — конечно, молитву, но не библейскую, а, видимо, ту, что сохранилась в народе со свободных языческих времен. И спина стала болеть значительно меньше.
Пить я перестал тоже, но не сразу, с этим было сложнее. Василий Николаевич — может быть, он — это я? А я — это он? Все может быть в этом, Господи, лучшем из миров.
Не как в Прибалтике.
Первыми на охоту за рабами отправились дети сосланных в Казахстан чеченцев, добывая бомжей для работы по изготовлению из тростника строительных блоков, которые охотно покупали колхозы…
Санкт-Петербург, из рассказов бывших рабов в Чечне.
На руках у некоторых не хватает нескольких пальцев — за каждую потерянную овцу отрубали, у Н. шея навсегда искривлена ошейником, на который раба сажали на ночь. Клейма: у одного подкова на щеке, у другого выжгли на голове затейливую восточную вязь. Кормили похлебкой из внутренностей животных, помоями…
Газета «Московские новости», 1991 год.
…пленник: «Двигался только по ночам. Стоит русскому днем появиться на людях, как его хватают и тащат к себе, — теперь я это знал. Часто били, пробовал бежать, но всегда ловили и избивали. На шестой раз сбежал… За два года у меня было 9 хозяев… Я хочу только, чтобы в России знали: на Северном Кавказе сотни таких, как я, россиян, еще мучаются. Им надо помочь».
Газета «Российские вести», 1995 год.
Местные СМИ назвали прошедший праздник «кровавым ДАН-сингом» и утверждали, что муниципальное предприятие «Водоканал» отключило в этот день воду по всему городу, чтобы люди не знали, куда себя деть от радости и шли на праздник финансово-промышленной компании.
Одна газета доказывала, что стилизованная птичка, эмблема компании «ДАНАЯ» на первой полосе газеты «Наше дело», вполне соответствовала летящему там же, рядом с Пашей в кабине истребителя, пернатому хищнику — ястребу Во: «Ястребитель»! Ну, на таком уровне иносказания мы не работали и вообще старались не навредить ни себе, ни дорогому другу-олигарху Хотя, конечно, «ястребитель» — хорошо звучит, а? Ястреб! Во, а то ты всё мычишь: «Мы-ы победи-им-м…»
Но среди журналистов и других интеллигентов встречаются такие люди — с ущербным сознанием: например, если ты произнесешь деепричастие «уставши», то они услышат только суффикс «вши» и содрогнутся от ненависти к насекомым. И начнут кричать: «Вши полезли! Вши полезли!» Одни кричат в силу своей натуры, другие — работы. Последних называют «черными пиарщиками». От аббревиатуры двух английских слов: PR, которые русскими буквами можно написать как «паблик рилэйшнз». Что переводится — «связь с общественностью». А черные пиарщики — это журналисты, пресс-секретари, политологи, специалисты по связям с той самой общественностью, которые создают негативные портреты конкурентов — соперников своих заказчиков, работодателей.
Меня тоже называют «черным пиарщиком». Одни говорят, что у меня легкая рука, другие называют черным пиарщиком, а третьи — литературным киллером, потому что одного человека после моего материала посадили, второго убили, а третьего, как вы уже знаете, назначили следователем Генеральной прокуратуры России. Но можно ли назвать меня продажным журналистом, как торопятся сделать некоторые? Меня ответ на этот вопрос не мучает. Потому что, как сказал один чеченский бандит, который нанес мне визит в коммунальную квартиру, продажные журналисты в таких условиях не живут. И я бы добавил — по двадцать лет не живут. По двадцать лет в таких условиях продажные журналисты не живут! Кстати, чеченского бандита тоже посадили — после моего материала. Если вы не забыли.
В книгу известного пермского писателя Юрия Асланьяна «Последний побег» вошла его художественная хроника о службе в конвойных войсках на зоне особого режима в Сибири, представленная тремя повестями — «Сибирский верлибр», «По периметру особого режима» и «Последний побег». Завершает книгу авантюрная проза «День рождения мастера», в которой рассказывается о приключениях группы молодых людей-нонконформистов в середине 80-х годов. Противостояние личности и государственной «машины», необходимость сохранения человеческого достоинства в любой ситуации — вот основная идея, пафос прозаических произведений автора.
Острая и современная проза Юрия Асланьяна — это летопись вишерской земли и памятник ее героям. Автор предлагает читателю детективный сюжет, но в результате расследования на первый план выходят вечные темы — судьба, предназначение, поэзия, верность себе и своему делу, человечность… Под взглядом одинокого Бога все происходящее на дальней северной территории имеет смысл и ничто не проходит напрасно.
Уважаемые читатели, если вы размышляете о возможности прочтения, ознакомьтесь с предупреждением. Спасибо. Данный текст написан в жанре социальной драмы, вопросы любви и брака рассматриваются в нем с житейской стороны, не с романтической. Психиатрия в данном тексте показана глазами практикующего врача, не пациентов. В тексте имеются несколько сцен эротического характера. Если вы по каким-то внутренним причинам не приемлете секса, отнеситесь к прочтению текста с осторожностью. Текст полностью вычитан врачом-психиатром и писался под его контролем.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.
В книгу детского писателя А. С. Зеленина включены как уже известные, выдержавшие несколько изданий («Мамкин Василёк», «Про войну», «Пять лепестков» и др.), так и ранее не издававшиеся произведения («Шёл мальчишка на войну», «Кладбище для Пашки» и др.), объединённые темой Великой Отечественной войны. В основу произведений автором взяты воспоминания очевидцев тех военных лет: свидетельства ветеранов, прошедших через горнило сражений, тружеников тыла и представителей поколения, чьё детство захватило военное лихолетье.
С годами люди переосмысливают то, что прежде казалось незыблемым. Дар этот оказывается во благо и приносит новым поколениям мудрые уроки, наверное, при одном обязательном условии: если человеком в полной мере осознаётся судьба ранее живших поколений, их самоотверженный труд, ратное самопожертвование и безмерная любовь к тем, кто идет следом… Через сложное, порой мучительное постижение уроков определяется цена своей и чужой жизни, постигается глубинная мера личной и гражданской свободы. В сборник «Звонница» вошли повести и рассказы о многострадальных и светлых страницах великой истории нашего Отечества.
Имя Максима Дуленцова относится к ряду ярких и, безусловно, оригинальных явлений в современной пермской литературе. Становление писателя происходит стремительно, отсюда и заметное нежелание автора ограничиться идейно-художественными рамками выбранного жанра. Предлагаемое читателю произведение — роман «Диамат» — определяется литературным сознанием как «авантюрно-мистический», и это действительно увлекательное повествование, которое следует за подчас резко ускоряющимся и удивительным сюжетом. Но многое определяет в романе и философская составляющая, она стоит за персонажами, подспудно сообщает им душевную боль, метания, заставляет действовать.
В книгу вошли три документальные повести и две статьи, посвященные трагической судьбе и гибели великих национальных поэтов России. В документальной повести «Сердечная и огнестрельная раны Пушкина» рассказывается о последних месяцах жизни Александра Сергеевича, тяжелой преддуэльной ситуации, которая сложилась в январе 1837 года, о коллективной травле поэта голландским посланником Геккерном и «золотой» молодежью Петербурга. Скрупулезно раскрыты условия и ход дуэли между А. С. Пушкиным и Ж. Дантесом, характер ранения поэта, история его последней болезни.