Дети победителей - [48]
Генерал Николай Николаевич Раевский (младший), (в 11 лет сражался под Смоленском против Наполеона, самый юный участник Бородинской битвы): «Я здесь первый и один по сие время восстал против пагубных военных действий на Кавказе и от этого вынужден покинуть край»…
Журнал «Родина», 1994 год.
ЧЕРНЫЙ ПИАРЩИК
О, я понимал, что любой мой текст — это всего лишь катализатор времени. Конечно, я не делаю судьбу, но значительно ускоряю процесс личностной реализации.
Поэтому меня прозвали черным пиарщиком. Наверное, за мою необыкновенную человечность — я хотел сказать, за людоедскую тягу к человеку, ближнему моему. Что поделаешь: трудолюбие, талант и нравственность — вещи друг от друга не зависимые. Как слова «Малевич» и «малевать».
А дело было так. Я попил чайку — и вспомнил, что редактор газеты полчаса назад пригласил меня в кабинет. Ну я пошел, пришел, он сказал: надо написать заказной очерк об одном пермском бизнесмене, который с детства мечтает стать депутатом Законодательного собрания области. Со своего далекого, сиротского детства…
— Кстати, — заметил редактор, — он твой тезка… Я хотел сказать, что откликается на то имя, которым ты подписываешь свои материалы, — Паша. Я имею в виду псевдоним… У вас есть что-то общее.
— Плевать, — ответил я, — если бы у нас бизнес общий был, доход одинаковый… или хотя бы мировоззрение.
— Будешь писать — изменишь доход и мировоззрение.
— Ну, это вряд ли… А написать? За какое время? — спросил я, что-то подозревая — и не зря.
— За два дня, — ответил он.
Понятно, я, как человек разумный, отказался, но редактор пообещал заплатить по двойному тарифу.
— По тройному, — поставил я условие.
Деньги, всё деньги — жадность журналиста погубит, а не фраера. Деньги так дорого стоят.
— Он дает интервью? — спросил я, открывая блокнот.
— Он все дает, — ответил редактор, — у него ориентация такая. А главное — он дает нашей редакции деньги.
В субботу, ровно в восемь часов утра, минута в минуту, я был в офисе бизнесмена по имени Паша Алохин. Президент финансово-промышленной компании запаздывал.
«Богатый человек может себе это позволить, он может совершать ошибки, — с завистью подумал я, — может — подлости… Он может! Но резать это священное животное нельзя…»
В аквариуме, будто гипертрофированные рыбы Босха, сидели охранники в униформе, с пистолетами Макарова. Возможно — с автоматами и гранатометами — РПГ-7. Я поискал взглядом БТР-60ПБ, но не нашел — куда они могли спрятать такую большую машину? На ней же стоит крупнокалиберный пулемет Владимирова… Охрана должна быть хорошо вооружена!
Я пошарил своими шарами вокруг — и вдруг увидел БМП! Она улыбалась мне ровным боевым оскалом. Боевая машина пехоты, референт делового человека, с которой мне довелось учиться на одном курсе университета.
— Здравствуй, Оксана Шамильевна, — легко выдавил я из груди — и содрогнулся собственной непритязательности. Ну и работа — с кем только не приходится общаться…
Мы поднялись на второй этаж: мягкая мебель, тонированное стекло, белая оргтехника. Передо мной сидел человек примерно тридцати пяти лет, с большой и голой головой, подвижными, скользящими глазами. Внешность бизнесмена вызывала симпатию — кроме одной детали, которую я уловил не сразу… Точнее, не сразу смог определить эту деталь осязаемым словом.
Мы сели в кресла, за длинный лакированный стол для оперативок, человек на пятнадцать-двадцать.
Я поставил на стол диктофон и спросил:
— Сколько у нас времени?
— Пятьдесят минут, — ответил он энергичным голосом, похожим на хруст свежей капусты.
«Какая точность!» — вспомнил я, что Паша только что опоздал на встречу с журналистом на пятнадцать минут.
Оксана Шамильевна поставила на стол чашки с напитком зеленоватого цвета. Я попробовал, но не смог определить сорт отравы и подумал, что в чашке какой-то уникальный чай, доставленный на Урал чартерным рейсом из района Золотого треугольника, где выращивается продукция, удовлетворяющая необычные, экзотические прихоти русских миллионеров. Вообще-то мне все равно, что Магадан, что Мадагаскар, но чай — святой напиток. А за такой чай принято в хороших домах душить веревкой в чулане. Или в люльке, чтоб никого не успели угостить, напоить или отравить.
— Ты что принесла такое? — возмутился, к моему удивлению, бизнесмен.
И я, конечно, обрадовался, что человек не извращенец какой-нибудь…
Мы начали разговор, который очень скоро стал душевным. Павел Владимирович рассказал мне, как в шестилетнем возрасте очнулся в коммунальной комнате один, после тяжелого гриппа, как увидел ведро апельсинов — и съел все, до самого последнего. Апельсины в доме были редкостью. Отец ушел, мать воспитывала троих детей одна. Потом я представил себе, как он стоит на коленках у ведра и торопится, с усилием сдирая желтую кожуру… Так вот запомнилось ему начало этой жизни, полной болезнетворных бактерий, смертельных опасностей и непобедимой жажды вечной жизни на планете Земля.
Я еще раз обрадовался: человек знает, что такое коммунальная квартира.
Мы проговорили полтора часа. Я, как опытный пиарщик, пропустил мимо ушей фразу олигарха: «Я, как и десятки других умных людей, считаю…»
В книгу известного пермского писателя Юрия Асланьяна «Последний побег» вошла его художественная хроника о службе в конвойных войсках на зоне особого режима в Сибири, представленная тремя повестями — «Сибирский верлибр», «По периметру особого режима» и «Последний побег». Завершает книгу авантюрная проза «День рождения мастера», в которой рассказывается о приключениях группы молодых людей-нонконформистов в середине 80-х годов. Противостояние личности и государственной «машины», необходимость сохранения человеческого достоинства в любой ситуации — вот основная идея, пафос прозаических произведений автора.
Острая и современная проза Юрия Асланьяна — это летопись вишерской земли и памятник ее героям. Автор предлагает читателю детективный сюжет, но в результате расследования на первый план выходят вечные темы — судьба, предназначение, поэзия, верность себе и своему делу, человечность… Под взглядом одинокого Бога все происходящее на дальней северной территории имеет смысл и ничто не проходит напрасно.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
В книгу детского писателя А. С. Зеленина включены как уже известные, выдержавшие несколько изданий («Мамкин Василёк», «Про войну», «Пять лепестков» и др.), так и ранее не издававшиеся произведения («Шёл мальчишка на войну», «Кладбище для Пашки» и др.), объединённые темой Великой Отечественной войны. В основу произведений автором взяты воспоминания очевидцев тех военных лет: свидетельства ветеранов, прошедших через горнило сражений, тружеников тыла и представителей поколения, чьё детство захватило военное лихолетье.
С годами люди переосмысливают то, что прежде казалось незыблемым. Дар этот оказывается во благо и приносит новым поколениям мудрые уроки, наверное, при одном обязательном условии: если человеком в полной мере осознаётся судьба ранее живших поколений, их самоотверженный труд, ратное самопожертвование и безмерная любовь к тем, кто идет следом… Через сложное, порой мучительное постижение уроков определяется цена своей и чужой жизни, постигается глубинная мера личной и гражданской свободы. В сборник «Звонница» вошли повести и рассказы о многострадальных и светлых страницах великой истории нашего Отечества.
Имя Максима Дуленцова относится к ряду ярких и, безусловно, оригинальных явлений в современной пермской литературе. Становление писателя происходит стремительно, отсюда и заметное нежелание автора ограничиться идейно-художественными рамками выбранного жанра. Предлагаемое читателю произведение — роман «Диамат» — определяется литературным сознанием как «авантюрно-мистический», и это действительно увлекательное повествование, которое следует за подчас резко ускоряющимся и удивительным сюжетом. Но многое определяет в романе и философская составляющая, она стоит за персонажами, подспудно сообщает им душевную боль, метания, заставляет действовать.
В книгу вошли три документальные повести и две статьи, посвященные трагической судьбе и гибели великих национальных поэтов России. В документальной повести «Сердечная и огнестрельная раны Пушкина» рассказывается о последних месяцах жизни Александра Сергеевича, тяжелой преддуэльной ситуации, которая сложилась в январе 1837 года, о коллективной травле поэта голландским посланником Геккерном и «золотой» молодежью Петербурга. Скрупулезно раскрыты условия и ход дуэли между А. С. Пушкиным и Ж. Дантесом, характер ранения поэта, история его последней болезни.