Дети лихолетья - [19]

Но Сережка напрасно боялся. Тете Поле понравился и его дом, и дедушка, и Светланка.

Со Светланкой тетя Поля подружилась сразу. Вошла в дом, поздоровалась с Василием Ивановичем, села на табурет и поманила Светланку, которая сидела на коленях у дедушки. Сказала ласково и негромко:

— Иди ко мне, моя маленькая.

Светланка вдруг радостно улыбнулась, подскочила к тете Поле, прижалась к ее коленям. А через минуту уже весело щебетала:

— Сережа говорил, что вы придете. Я весь вечер ждала. Только боялась, что вы будете страшная. Сережа сказал, что у нас хочет жить одна тетка. Вот я и думала, что страшная, потому что тетка. А вы и не тетка вовсе. Вы прямо как мама, теплая-теплая.

Тетя Поля прижала головку девочки к себе и закрыла глаза. Эта Светланка так похожа была на ее погибшую дочь.

Тетя Поля с шестилетней дочерью Светланой уходили из горящего Сталинграда вместе с Игнатьевыми. Шли по пыльной дороге через всю знойную полынную степь. Вовка подружился со Светланой и помогал ей нести ее большую куклу Наташу, которую она ни за что не хотела бросать.

— Фашисты убьют ее, — говорила она и часто в пути спрашивала: — Наташенька, ты не устала? Может быть, ты пить хочешь?

Фашистский самолет появился внезапно. Не успели люди разбежаться, как в жуткий вой моторов вклинились длинные очереди пулемета. Самолет с черными крестами на крыльях улетел, а на дороге, свернувшись в комочек, прижав к себе куклу, лежала убитая Светланка.

Василий Иванович, молча сидевший за столом, отодвинул зачем-то лампу на край стола и сказал:

— Внучка, помолчи чуток, дай с человеком поговорить.

— Да она и не мешает, — заступилась тетя Поля.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Василий Иванович. — Раз так, то хорошо. Если не будут они тебе мешать, голубушка, то и живи. Платы с тебя брать я никакой не буду. Это распоследнее дело — брать с человека деньги за то, что ему жить негде. Вот если бы ты мне помогла, ну, самую малость. Постирать там, внучатам что-нибудь починить… Я бы и не знал тогда, как тебя благодарить. Мне ничего не надо. Внучатам только. Эх, ведь ни отца, ни матери…

— Да я с радостью помогу вам! — воскликнула тетя Поля.

Утром она, вооружившись ножницами и гребешком, подстригла Сережку и Светланку. Потом нагрела воды и выкупала Светланку. Сережка мылся сам.

Карта разведчиков

Из-за этого купанья Сережка поздно пришел к Игнатьевым. Дома был один Шурка. На обратной стороне плаката он рисовал карту.

— Компаса нету, плохо, — сказал он Сережке. — Волга течет с севера на юг, значит, окопы находятся на западе. Понял? Вот и нарисуем стрелку от Волги на запад.

При помощи большой командирской линейки Шурка рисовал на карте ромбики, кружочки и квадратики. Сережка, затаив дыхание, следил за Шуркиным карандашом.

Вбежал запыхавшийся Вовка. Крикнул:

— Знаете, кого я сейчас видел в школе? Мишку, вот кого. Тоже железки таскает. Я ему сказал, чтобы он наши не трогал, а он говорит: «Я и без вас на танк насобираю». Я еще, знаете, что ему сказал? Говорю: «Наши танкисты не будут танк у жулика брать!» Как он разозлился! «Если ты еще раз, — говорит, — назовешь меня жуликом, я тебя убью». А я его как треснул в ухо.

— Не ври, — сказал Шурка.

— Он испугался, — невозмутимо продолжал Вовка, — сразу марки отдал. «Отдай Сережке, — говорит, — а талон я на его калитку кнопкой прикалывал. Ветром, наверно, унесло», — Вовка протянул Сережке бумажный пакетик с марками.

— Все! — обрадованно проговорил Сережка, просмотрев марки.

Вовка положил на стол свою кобуру и горсть патронов. Шурка подумал и принес фонарик.

— Вот теперь у нас, как в настоящем штабе, — сказал Вовка. — А Сова где?

— Придет, — ответил Сережка. — Если на базар не ушел.

Колька принимает решение

Колька Сова в это время был на базаре, хотя и не собирался сегодня туда идти.

После обеда он вышел с фабрики-кухни и направился к Игнатьевым, но по дороге ему встретилась полуторка с Зюзиной. Машина опять ехала в сторону базара. Колька недолго думая уцепился за задний борт и поехал. Сквозь щель борта он увидел, что в кузове лежат два ящика, прикрытые мешком.

«Консервы, наверно, опять», — подумал Колька.

Машина остановилась в переулке, рядом с базаром. Колька едва успел отбежать и спрятаться за угол дома, как дверца открылась, из кабины вылезла Зюзина с камышовой сумкой. Она сказала что-то водителю, пошла с сумкой к базару.

Колька пошел следом за ней.

«Вон сколько у нее консервов. Откуда столько? — думал он. — Прячется. Боится все сразу показать. Что-то тут нечисто. Милиционеру сказать?»

Пожилой с седыми усами милиционер медленно шел вдоль рядов, заложив руки за спину, поглядывая пристально по сторонам.

Колька вспомнил ребят, которые недавно свалили на землю пирожки у торговки, и, когда милиционер приблизился, будто нечаянно упал в ноги Зюзиной, перевернул камышовую сумку. Десятка два консервных банок высыпались на землю и раскатились в разные стороны.

Зюзина покраснела от ярости и обрушила на Кольку визгливым голосом поток ругательств. Но крики ее быстро прекратились: она увидела перед собой милиционера, который удивленно смотрел на банки, валявшиеся на земле.