Александр молча кивнул: всё понял, он согласен. По оранжевой тревоге штаб эвакуировался в центральный бункер, подразделения оперативного реагирования переводились в готовность один. Только откуда по промкомплексу могли нанести волновой удар? Техника двадцатого века на подобное неспособна. Из космоса тоже атаковать некому: по данным археологов будущего две расы предшественников людей в Галактике к третьему тысячелетию от рождества Христова уже вымирают, сворачивают экспансию… И даже в самые активные годы до окрестностей Солнца никогда не долетали.
Машина обогнула залив и холмы, свернула с асфальта на боковую дорогу и сразу же захрустела гравием. Ради маскировки покрытие из бетонных плит засыпали подушкой из песка и щебня, имитируя просёлок. Вскоре показался щит:
«Частная собственность. Пасека „Шустрая пчела“. Въезд запрещён».
За ним простиралось огромное поле, где стояли ульи, вдалеке у самого холма приткнулся десяток домов: там жил персонал — на самом деле внешняя охрана бункера. А дальше улица упиралась в склон. Перед машиной на несколько секунд кусок холма приподнялся, открывая ворота, и тут же снова захлопнулся. В гараже адмирал выскочил, не дожидаясь, пока заглушат двигатель автомобиля. И вместе с сопровождающим побежал в центральный оперативный зал.
Адмирал прибыл самым последним. Видеостена была отключена, но полукруг из двадцати аналитиков напротив неё был на своих местах и отслеживал происходящее. Пятеро заместителей тоже уже сидели на своих местах на возвышении в конце зала. Пустовали лишь кресла главного энергетика — полковник Эрман отправился к реактору, и генерала Гальбы — по оранжевой тревоге второй координатор уезжал в резервный командный центр на окраине города. Александр занял своё место на подиуме, нацепил гарнитуру, вывел на экран картинку из контрольного зала главного реактора и подключился к аудиоканалу, по которому посты информировали начальника смены:
— Стабильность?
— Реактор по-прежнему в резонансе. Положительную обратную связь удалось погасить.
— Продолжаю сбрасывать избыточную энергию в хранилище. Хранилище заполнено на шестьдесят процентов.
— Температура в реакторном зале в норме. Сверхпроводимость не нарушена.
— Пучок тэта-квантов удалось временно зафиксировать в гравитационном коконе.
— Прогноз по состоянию: риск нового срыва реактора в положительную связь — сорок процентов.
— Гиперлинза начинает под воздействием гравитации через двадцать минут потеряет стабильность.
В это время полковник Эрман заметил, что на связь вышел адмирал и коротко сообщил суть происходящего.
— Мой адмирал. Немодулированный источник тэта-излучения один мегаметр восток. Что-то странное, будто в одной установке запустили энергогенератор и масс-сканер, и направили пучок через линзу из свёрнутого гиперпространства. Защитные системы такой дикий гибрид даже не увидели.
И тут же полковник отключился. Продолжил отдавать приказы подчинённым.
— Начинайте поляризацию субквантов. Дробление пучка через три новых линзы диаметра в одну треть базового размера. Фокус базовой линзы оставить прежний, она не выдержит смещения. Седьмой пост, дайте привязки новых фокусов.
— Линза один орбитальный телескоп над прежним фокусом. Линза два наш реактор. Линза три в Тихий океан по блуждающей привязке.
Чтобы не мешать энергетикам наблюдением «через плечо», Рот отключился от реактора и вышел на связь с Гальбой.
— Гай, что скажете?
— Это невозможно, мой адмирал… Но судя по всему, разработки по теории гиперполя начались на триста лет раньше, чем нам известно. Я так понимаю, в нашем варианте истории всё закончилось взрывом и гибелью исследователей. А тут удар принял наш реактор.
— Согласен с выводами. Ваши действия, генерал?
— Я уже отправил под Тюмень лейтенанта Юргиса. Мой лучший специалист, к тому же в одиночку он сумеет всё выяснить, не привлекая внимания. Оперативная группа и группа силового прикрытия наготове.
— Не возражаю. И ещё. Будьте готовы при необходимости возглавить расследование лично.
— Слушаюсь, мой адмирал. Разрешите покинуть резервный центр? Необходимо подготовить внешние дела к моему возможному отсутствию.
— Не возражаю.
Борьба за выживание длилась больше двух часов, пока, наконец, удалось совладать с грозящей вырваться неподконтрольной стихией, и Эрман радостно доложил:
— Мой адмирал. Ситуация взята под контроль. В реакторе отрицательное потребление энергии.
Внутри пучков, образовавших неустойчивые в поле тяготения каналы, ещё шла свистопляска законов физики, но даже неспециалистам было понятно: минут сорок — и возникшие искажения континуума без поддержки извне распадутся, всё прекратится. Могло закончиться взрывом не хуже ядерного… Но энергетики свою задачу выполнили.
Такое же радужное настроение царило в лаборатории под Тюменью, где люди с облегчением почувствовали, как безжалостная рука костлявой перестала держать их за горло. Некоторое время ещё ждали — не изменится ли ситуация, не произойдёт ли новый скачок. Но едва стало понятно, что установка стабильна и исправно «пьёт» электричество с всё большей скоростью, Хофманн приказал отключать питание. После этого оглядел остальных и, с удивлением посмотрев на обломки трубки в руках, громко произнёс:
