Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - [14]

По-русски со словарем

Зато следующее стихотворение (и его, и комментарий к нему я впервые прочитала в дипломной работе моего бывшего ученика, филолога Павла Успенского) одним вниманием не возьмешь: очень уж много трудных, непонятных слов.

Б. Лившиц

МАТЕРИ

Сонет-акростих

Так строги вы к моей веселой славе,

Единственная! Разве Велиар,

Отвергший всех на Босховом конклаве,

Фуметой всуе увенчал мой дар?

Иль это страх, что новый Клавдий-Флавий,

Любитель Велиаровых тиар,

Иезавелью обречется лаве —

Испытаннейшей из загробных кар?

Люблю в преддверье первого Сезама

Играть в слова, их вероломный друг,

Всегда готовый к вам вернуться, мама,

Шагнуть назад, в недавний детский круг,

И вновь изведать чистого бальзама —

Целебной ласки ваших тихих рук[27].

Заметим, что непонятные слова распределены в стихотворении неравномерно: они сконцентрированы в двух четверостишиях (катренах), и без них – по первой строчке и последним шести – можно приблизительно восстановить общий смысл. Обращаясь к матери – в ее имя и фамилию складываются первые буквы строк, – поэт говорит, что напрасно ее пугают или настораживают занятия сына, это всего лишь игра в слова, и он не отдаляется от матери, «всегда готовый… шагнуть назад, в недавний детский круг».

Что же сказано в семи непонятных строчках, где мы ожидаем прочитать, почему поэтический дар Лившица вызывает опасения матери?

Для начала узнаем значение трудных слов. Велиар – в иудаистской и христианской мифологиях демоническое существо, дух небытия, лжи и разрушения, в христианстве – сатана. Иероним Босх (ок. 1450–1516) – нидерландский живописец, который часто изображал группы людей, предающихся грехам. Конклав – собрание кардиналов для избрания Папы Римского. Это слово употреблено здесь в переносном значении – «многолюдное собрание», а с учетом картин Босха – «собрание грешников». Тиара – головной убор Папы Римского. Фумета (фумата) – благовонное курение, оповещающее о результатах выбора папы. Римский император Флавий Клавдий Юлиан (Юлиан Отступник; 331/332–363) на государственном уровне пытался возродить традиции язычества и выступал против христианства. Иезавель – жестокая жена израильского царя Ахава; ставши царицей, возродила идолопоклонство. Была выброшена из окна и растоптана лошадьми. Слово «лава», по-видимому, употребляется в стихотворении в двух смыслах: и как огненная адская лава, на которую обречена Иезавель, и как конная лава – способ атаки, в результате которой царица погибла.

Получается, что, по мнению матери, сочинение стихов подобно отступлению от веры ради язычества, сделке с дьяволом; оно грозит загробными муками. Но зачем же первые четверостишия сделаны такими трудными для восприятия? Видимо, для того, чтобы читатели прочувствовали: такими же непонятными (и потому опасными) кажутся стихи поэта его матери.

Мы рассмотрели случай, когда общая логика произведения понятна и, выявив значение незнакомых или плохо знакомых слов, мы только уточняем уловленный смысл. А бывает, что все слова как будто известны, а смысл не складывается. Может быть, это потому, что у знакомых слов есть и незнакомые нам значения.

Вспомним оду М. Ломоносова 1747 г.:

Молчите, пламенные звуки,

И колебать престаньте свет:

Здесь в мире расширять науки

Изволила Елисавет[28].

«Пламенные звуки» воспринимаются нами как страстные, вдохновенные поэтические слова. Возможно, потому, что многие помнят строки из ответа А. Одоевского на пушкинское послание «В Сибирь»: «Струн вещих пламенные звуки /До слуха нашего дошли»[29].

Но почему, если императрица покровительствует наукам, поэзия должна умолкнуть и перестать потрясать мир? Можно заподозрить сложную мысль о противопоставлении искусств и наук. А все оказывается гораздо проще: «пламенные звуки» в стихах Ломоносова имеют другое, более земное значение, это звуки войны, пушечных выстрелов. Тогда получается, что в оде прославляются два великих деяния государыни: прекращение войны со Швецией (установление «возлюбленной тишины») и помощь Российской Академии.

Вставить пропущенное

М. Цветаева в одном из писем рассказывала, что ее стихотворение «Ода пешему ходу» было выкинуто из уже сверстанного эмигрантского журнала, и объясняла причину: «В последнюю секунду усумнились в понятности среднему читателю». Сознаемся, что нам могут быть не сразу понятны и другие стихотворения поэтессы, например это, выбранное для анализа на выпускном экзамене моей бывшей ученицей, кандидатом филологических наук Ольгой Шеманаевой:

В седину – висок,

В колею – солдат,

– Небо! – морем в тебя окрашиваюсь.

Как на каждый слог —

Что на тайный взгляд

Оборачиваюсь,

Охорашиваюсь.

В перестрелку – скиф,

В христопляску – хлыст,

– Море! – небом в тебя отваживаюсь.

Как на каждый стих —

Что на тайный свист

Останавливаюсь,

Настораживаюсь.

В каждой строчке: стой!

В каждой точке – клад.

– Око! – светом в тебя расслаиваюсь,

Расхожусь. Тоской

На гитарный лад

Перестраиваюсь,

Перекраиваюсь.

Не в пуху – в пере

Лебедином – брак!

Браки розные есть, разные есть!

Как на знак тире —

Что на тайный знак

Брови вздрагивают —

Заподазриваешь?

Не в чаю спитом

Славы – дух мой креп.

И казна моя – немалая есть!