Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей - [11]

– Ты променял меня на своего певца, – холодно брошу я, направляясь к своему автомобилю, – Упустил своё счастье.

Воображение рисовало мне, как г-н Ожигов распахивает передо мной дверцу, мы лихо стартуем и… Во всей этой истории меня категорически не устраивал только один факт: с этим самым Ожиговым придется как-то взаимодействовать. К примеру, разговаривать… И это минимум. Нет уж, увольте… О чем мне с ним говорить? Он, наверное, и двух слов-то связать не сумеет! Прокручиваемый воображением сюжет лихо переменился. Я на ходу выпрыгивала из машины и бежала навстречу объятиям Георгия.

– Ах, как я могла даже допустить, что смогу жить без тебя? – пылко шептала ему я.

– Ну… Не знаю… Как-то смогла. Но ты, это, – смущенно отвечал Жорик, – Больше такого не допускай. Я вернусь скоро, ты жди. Я и сам, в общем, скучаю…

Тут до меня дошло, что разговаривала-то я с настоящим Георгием, причем по телефону.

– Извини, это я не тебе, – отмахнулась от его душеизлияний я, потом испугалась собственных странностей и добавила, – То есть тебе, но тому, что в моем воображении. Ты не пугайся. Это все жара. Вообще-то я нормальная.

– А я уже нет! – вспылил Георгий, – Мало того, что клиент дикие песни и пляски устраивает, так и ты еще нервируешь. Неужели нельзя поговорить о чем-то спокойном?

Мне вдруг стало интересно, как Жорику удалось выйти на героя отечественного шоу-бизнеса? Неужели регулярно размещаемое мною в городской газете, с прелестным названием «Газета», объявление, оказывается действенным и на «звездный» контингент? Удивительно.»

Любопытство слегка ослабило мою броню.

– Жорик, скажи, – я хотела спросить про Зведу, но вместо этого, почему-то, обратилась за советом совсем другого характера, – Как проверить, можно ли давать человеку взаймы? – собственно, этот вопрос вылетел из меня совершенно помимо моей воли, – Ну, в смысле, как установить степень порядочности потенциального должника?

– Ты что, собралась брать у кого-то кредит и боишься, что, копнув поглубже, люди не решатся тебе доверять? – насторожился Жорик, – Хочешь подстраховать все возможные дыры в репутации?

К подобной трактовке моего вопроса я была абсолютно не готова.

– Это с чего ты сделал такие выводы?

– Ну, посуди сама. Ты взаймы никому дать не можешь, потому что тебе нечего… Значит…

– Нет, – успокоила я его, – Просто пишу один рассказ на криминальную тему. Вот и интересуюсь, – «А чего это я, собственно, перед ним оправдываюсь? Непорядок. Нужно быть построже. Пусть чувствует, что еще не прощен,» – Так ты ответишь мне или нет?

– Нет. Ты ж понимаешь, в каждом конкретном случае нужно действовать по-разному. Я бы поднажал на окружение объекта. Всегда найдется пара-тройка завистников, готовых рассказать, всё, что знают… Но это не всегда помогает…

– Вечно от тебя никакого толка! – возмутилась я, – Ладно, не будем палить юниты.

– Пока?

– Пока, – я невольно вздохнула, и снова язык заворочался сам, произнося совершенно не запланированные мною тексты, – Подожди… Опер… Ты, это… Звони, если что…

Когда-то давно Жорик работал в милиции. Помимо плохого характера и отсутствия всякого гуманизма, от прежней работы Георгий унаследовал также кличку Опер.

* * *

– Дача и доча – две главные беды и два главных увлечения в моей жизни, – самоотреченно заявляла мама, подразумевая под «дочей» мою младшую сестру Настю. Двенадцатилетняя Настасья, надо заметить, за последние годы значительно переплюнула дачу в смысле отбирания родительских сил и нервов.

– Ничего не поделаешь, – серьезно заявляла Настасья на подобные излияния, – У меня переходный возраст. Терпите.

Стоит самокритично заметить, что, я, вместо воспитательных позывов, испытывала к Сестрице в такие моменты искренний интерес. Подобно тому, как любопытно отслеживать превращение гусеницы в куколку, а потом в бабочку, так же забавно наблюдать, как набор природных инстинктов и вколоченных взрослыми истин постепенно видоизменяется, перевоплощается в личность и принимается самоутверждаться. Конечно же, должно пройти время, прежде чем новоявленный самостоятельный человечек поймет, что самоутверждаться на окружающих, хоть и проще, но менее действенно. Видимо, это время и называется у нас переходным возрастом.

Конечно же, приехав, я застала очередной воспитательный процесс.

– Нет, дети – вредители по своей природе! – радостно кинулась ко мне мама, осознав, что теперь ей есть кому пожаловаться на сестрицу, – Просила её полить цветок, она телевизор полила!!!

– Может, она промахнулась, – невольно вступилась за сестру я.

– Не поверишь, – мои слова мама, по привычке, оставшейся еще со времен моего переходного возраста, игнорировала, – Она, видите ли, решила покружиться… В середине комнаты и с лейкой в руках.

В этот момент на крылечке дачи предстала виновница торжества.

– Катюша! – радостно завопила она и с победным кличем диких индейцев кинулась мне на шею, – Не обращай на маму внимания, – шепнула она мне на ухо, молниеносно оказавшись рядом, – Она всё, как и положено в её возрасте, преувеличивает.

– Настасья, а что, Даша и тебе тоже решила сменить имидж? – глядя на массу тоненьких косичек, заплетенных в волосах сестрицы, я поразилась Дарьиному трудолюбию. Это ж сколько надо было плести???